«В человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли». Не будет преувеличением сказать, что Чехов не на словах, а в реальной жизни соответствовал этим требованиям. Однажды выработав для себя правила поведения, он неукоснительно следовал им на протяжении всей жизни. Например, никогда не лгал. Как бы ни нуждался, не просил и не занимал в долг денег. Запретил себе жаловаться. Когда его одолевала нестерпимая боль, не позволял себе даже стона — сжимал зубы так, что они крошились…
Он мало ел, мало спал, очень любил порядок. «Встав из-за стола голодным, — говорил он, — вы наелись; если вы встаете наевшись — вы переели; если вы встаете переевшим — вы отравились».
«В комнатах его, — вспоминал Бунин, — была удивительная чистота, спальня была похожа на девичью. Как ни слаб бывал он порой, ни малейшей поблажки не давал он себе в одежде… Никогда не видал его в халате, всегда он был одет аккуратно и чисто».
Решив как-то навестить Толстого, он целый час выбирал в какой одежде к нему ехать. Выходил из спальни то в одних, то в других штанах:
— Нет, эти неприлично узки! Подумает: щелкопер!
И шел надевать другие, и опять выходил, смеясь:
— А эти шириною с Черное море! Подумает: нахал!
Еще одно привлекательное качество: пятнадцать лет болея изнурительной болезнью, не терял присутствия духа. Более того, неизменно старался ободрить других — то воодушевляющим примером, то умной похвалой, то доброй шуткой. И никогда от его шуток не оставалось заноз в сердце. Михаил Чехов, брат писателя, рассказывал: «Однажды мы (Антон и Михаил Чеховы, а также несколько их общих знакомых — А. К.) пошли на Псел купаться. С нами был Свободин. Когда Тимофеев разулся, то мы, к удивлению своему, увидели, что одна из пяток у него была темно-желтого цвета. Намазал ли он ее йодом или таким появился на свет, я не знаю. Но, заметив это, Антон Павлович серьезно спросил профессора:
— Владимир Федорович, когда вы курите, то вы далеко держите пятку от папиросы?
Мы все так и покатились со смеху».
«Одинокие ходят в рестораны и баню, чтобы разговаривать»
В его записной книжке можно отыскать такую остроту: «Если боитесь одиночества, то не женитесь». Чехов женился поздно, в сорок с хвостиком. «Если бы я женился, — признавался он, — я бы предложил жене… не жить вместе. Чтобы не было ни халатов, ни этой… распущенности… и возмутительной бесцеремонности». Так он и поступил, женившись на Ольге Книппер, актрисе Московского Художественного театра: она будет жить в Москве, а он — в Ялте.
Что же касается одиночества… На печати, которой он запечатывал свои письма, были выгравированы слова: «Одинокому везде пустыня». По словам Бунина, Чехов никогда ни с кем не был дружен, близок по-настоящему. Выносить одиночество мог лишь тогда, когда творил. И то — любил, чтобы при этом за стеной кабинета обязательно кто-то присутствовал — играл на фортепиано, пел, или говорил — причем, как можно громче!
Его дом всегда был полон гостей, которых, по словам современника, он «принимал у себя в таком беспримерном количестве, словно у него был не дом, а гостиница». Да и сам Чехов любил ходить в гости. «Необыкновенно скорый на знакомства и дружбы, он в первые же годы своей жизни в Москве перезнакомился буквально со всею Москвою, — вспоминал Чуковский. — И как весело ему было с людьми! С теми, кого он любил. А полюбиться ему было нетрудно…»
«Одинокие ходят в рестораны и баню, чтобы разговаривать». Это уже его слова.
«Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, то приди и возьми ее»
В одном из писем брату Николаю Чехов, объясняя, что такое воспитание, между прочим, отмечает, что воспитанным людям «нужна от женщины не постель… Им, особенно художникам, нужны свежесть, изящество, человечность, способность быть не…, а матерью…». Он верил, что подобные женщины существуют. И он встретил такую женщину…
Лидия Авилова, молодая талантливая писательница, невероятно милое и очаровательное создание. При этом замужняя женщина, мать… Беседуя с ней второй раз в жизни, Чехов, всегда осторожный в выражении своих чувств, вдруг почти прямым текстом признается ей в любви: «А не кажется вам, что когда мы встретились с вами три года назад, мы не познакомились, а нашли друг друга после долгой разлуки?».
Это была взаимная любовь. Там, наверху, похоже, явно рассчитывали на соединение двух этих любящих сердец. Но в этом прекрасном плане была, по-видимому, допущена какая-то ошибка. Что же было делать двум милым хорошим людям, если их счастье могло причинить боль другим хорошим людям? Только одно — расстаться.
Но до расставания еще были встречи, тайная переписка, слова, в которых сквозила любовь и досада, и даже маленькие ссоры — ссоры влюбленных. Во время одной из них он, понимая безвыходность положения, скажет ей: «Вы сегодня не такая, как раньше. Вид у вас равнодушный и ленивый, и вы будете рады, когда я уйду. Да, раньше… помните ли вы наши первые встречи? Да и знаете ли вы?.. Знаете, что я был серьезно увлечен вами? Я любил вас. Мне казалось, что нет другой женщины на свете, которую я мог бы так любить. Вы были красивы и трогательны, и в вашей молодости было столько свежести и яркой прелести. Я вас любил и думал только о вас. И когда я увидел вас после долгой разлуки, мне казалось, что вы еще похорошели и что вы другая, новая, что опять вас надо узнавать и любить еще больше, по-новому. И что еще тяжелее расставаться… Я вас любил, но я знал, что вы не такая, как многие женщины, что вас любить можно только чисто и свято на всю жизнь. Я боялся коснуться вас, чтобы не оскорбить. Знали ли вы это?»
Она не нашлась, что ответить. Он, минуту помолчав, ушел. А через два дня она отправила ему специально заказанный в ювелирном магазине брелок в форме книги, на одной стороне которого было написано: «Повести и рассказы. Соч. Ан. Чехова», а с другой — «Стран. 267, стр. 6 и 7». Если найти эти строки в книге, то можно было прочесть: «Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, то приди и возьми ее».
Вот тут бы и случись то, что в романах называют счастливым поворотом судьбы! Ан, нет… Она, в тревоге и томлении, ожидает решения своей судьбы, а он, страстно любящий, но никогда даже не поцеловавший ее, в ответном письме лишь отшучивается… Отказывается от собственного счастья! Боже, до чего же грустно все это…
Позднее у Чехова будут и другие привязанности, но такой любви, как к Авиловой, уже не будет. Мизинова, Яворская, Книппер… Ни одна из них не заставит стучать его сердце быстрее.
Спасибо! Читается легко, с интересом. Раньше не читала биографические статьи, набили оскомину со школы. Вы показали, что это может быть интересно.
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Спасибо, Елена!
0 Ответить
У Чехова была удивительно чистая и романтическая душа. А я люблю старые чёрно-белые фильмы по его книгам.
Оценка статьи: 5
0 Ответить
На счет чистоты Чехова - вопрос. Тоже так считала, пока не узнала, что в 13-летнем возрасте, еще учась в Таганроге, он впервые посетил публичный дом
0 Ответить
А чистота физическая тесно связана с нравственностью?
Допустим, Достоевский был азартным карточным игроком.
Ну и что?
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Грустная история.
Есть люди, боящиеся своего счастья. Оно рядом ходит, в глаза заглядывает, а его не замечают...
Мне кажется, Чехов всегда был немного "зачехлен"...
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Вот в таком духе надо школьникам о классиках рассказывать.
)))
Отправлю дочери.
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Александр Казакевич,
спасибо Вам за статью! Я Чехова очень люблю и много про него читала; перед прочтением статьи думала, что ничего нового не узнаю, а вот и узнала
Оценка статьи: 5
0 Ответить
автор привел замету Бунина о Чехове, "он ни малейшей поблажки не давал себе в одежде… Никогда не видал его в халате, всегда он был одет аккуратно и чисто».
Вспомнил главного редактора «Нового мира» Александра Твардовского. В декабре 1961 г. он вернулся из командировки. Взял домой подобранные отделом прозы редакции руеописи. Так в ночь с 8 на 9 декабря Твардовский стал читать рукопись рассказа «Оди́н день Ива́на Дени́совича».
Твардовский рассказывает: - прочитал первую страницу. Рукопись отложил... Одел самый лучший свой костюм. Достал галстук...
И тогда стал читать весь рассказ.
Вот и Бунин, вспоминая Чехова, отметил: "Никогда не видал его в халате, всегда он был одет аккуратно и чисто».
0 Ответить
Татьяна Рутенко, Вы так ро Чехове?
дело в том, что у Авиловой были дети. А у детей отец...
... Им казалось, что еще немного - и решение будет найдено, и тогда начнется
новая, прекрасная жизнь;
и обоим было ясно, что до конца еще далеко-далеко и
что самое сложное и трудное только еще начинается...
А Вы торопитесь... "зачехлен"...
Чехову (к сожалению) не удавались типы - предпринимателей и бывает интересней читать О Генри...
Он писатель из страны свободного предпринимательства, мог увидеть более оптимистичной судьбу своих соотечественников...
А Чехову (к сожалению) не удавались типы - предпринимателей.
хотя на его глазах творили не только Сибиряковы, Марозовы, Абрикосовы... и российский гигант российского менеджмента Нижегородский купец Бугров...
Во времена Антона Павловича творили и в промышленности и в науке Сеченов, Менделеев, Мечников, инженер Шухов...
О Бугрове Николай Александровиче стоило было Чехову рассказать...
Купец, имеющий с десяток мельниц (две паровые) не один десяток кораблей, флотилию барж, огромных лесов, он имел более десятка крупных, оборудованных причалов со складами, узкоколейками и гужевым составом...
При этом был он щедрым филантропом: выстроил в Нижнем хороший ночлежный дом, огромное, на 300 квартир, здание для вдов и сирот, прекрасно оборудовал в нём школу, устроил городской водопровод, выстроил и подарил городу здание для городской думы, делал земству подарки лесом для сельских школ и вообще не жалел денег на дела "благотворения".
Возможно (частично) Чехов вывел его в образе старшей сестры Мисусь в "Домике с мезонином"...
но...
Главное удивление Николай Александрович выказывал тем, что обширные дела свои вёл сам, единолично, таская векселя и разные бумаги в кармане поддевки.
Его уговорили завести контору, взять бухгалтера; он снял помещение для конторы, богато и солидно обставил его, пригласил из Москвы бухгалтера, но никаких дел и бумаг конторе не передал, а на предложение бухгалтера составить инвентарь имущества задумчиво сказал, почёсывая скулу:
- Это - большое дело! Имущества у меня много, считать его - долго!
Просидев месяца три в пустой конторе без дела, бухгалтер заявил, что он не хочет получать деньги даром и просит отпустить его.
- Извини, брат! - сказал Бугров. - Нет у меня времени конторой заниматься, лишняя она обуза мне. У меня контора вся тут.
И, усмехаясь, он хлопнул себя ладонью по карману и по лбу.
Ну чем не тип?
Тургенев точно не обошел бы Бугрова стороной...
А Чехов только иногда коротко обмолвится
Как "Хрымины Младшие сбивади Аксинью: «У вашего старика, есть землица Бутёкино, десятин сорок, землица, с песочком и вода есть, так ты, Аксюша, построй от себе кирпичный завод, и мы в долю войдем». Кирпич теперь двадцать рублей тысяча. Дело спорое. Вчерась за обедом Аксинья и говорит старику: «Я, говорит, хочу в Бутёкине кирпичный завод ставить, буду сама себе купчиха».
Конечно сравнивать О Генри и Чехова...
Наверно пустое.
Но Тургенев точно не обошел бы Бугрова стороной...
0 Ответить