Что бывало, когда на войне внезапно «снарядом руку отхватило»?

А между тем, даже если бы вышеперечисленные поэты написали бы только по одному стихотворению, только по паре строчек, все равно остались бы в памяти народной. Этим трем поэтам мы и посвятим ближайшие выпуски «Антологии отечественной поэзии».

Ивану Антонову было всего два года, когда его отец ушел на фронт Первой мировой. Не повезло: сложил голову в первый же год войны, в 1914-м. Мать поднимала сына в одиночку. Справилась, помогла получить образование, радовалась тому, что Ваня окончил педагогический институт, начал работать учителем. Мечтала о том, что сын сам вот-вот женится, нарожает с женой детишек, которых он так любил.

Не получилось. 22-летним Иван был призван в ряды Красной Армии, здесь ему «наука побеждать» давалась легко, потому что трудностей он никогда не боялся. Из него получился отличный боец, который не терялся в любой, даже самой сложной, ситуации.

С первых дней Великой Отечественной войны — на фронте. Сам попросился в разведку, потому что воевал под Ленинградом, в местах, знакомых ему с детства. При выполнении боевой задачи был очень расчетлив, без нужды не рисковал, мог «языка» из-под земли достать. Причем старался «приводить» офицеров, способных дать ценные сведения. Об Антонове знали по обе стороны фронта: и свои, и чужие.

Однажды в разведке фронтовика тяжело ранило, перебило обе ноги. Гитлеровцы наседали, а потому Иван, как «нетранспортабельный», сам вызвался прикрывать отход разведгруппы, рассчитывая в случае чего рвануть гранату, если фашисты его обступят.

До гранаты дело не дошло: он потерял сознание спустя четверть часа после начала боя, от потери крови. Успев перед этим отправить к праотцам почти весь взвод захватчиков, во главе с офицером. Это разъярило гитлеровцев. Они не очень-то поверили в то, что «русский дьявол» мог умереть, а потому искололи штыком тело, пару раз двинули прикладом по лицу, да еще и «перекрестили» автоматной очередью.

Но видно, святой Петр наглухо закрыл перед Антоновым ворота в рай: рано, мол, еще, ты своего последнего слова не сказал. Жизнь в нем едва теплилась, когда Ивана подобрали. Хорошо, что свои, а не чужие: лагерные пытки он вряд ли бы выдержал. А так цеплялся за жизнь, скрипел, не раскисал даже тогда, когда делали операции на ногах.

«Терпи, герой, — попросил хирург в полевом госпитале. — Ноги отнять можно запросто, а чтобы их сохранить, нужно, братишка, помучаться…»

Братишка помучался. Несмотря на тяжелое ранение, выкарабкался. Начал мирную жизнь.

А о войне у Ивана Павловича остались «кровоточащие» строки:

Снарядом руку отхватило.
Солдат не охнул и не скис.
Он побелел.
Его мутило.
Но сил и мужества хватило
Поднять оторванную кисть.
Весь взвод был явно озадачен,
И сам он словно удивлен,
Что вот не стонет и не плачет,
А вроде чем-то оскорблен.
 — Да! — произнес солдат с досадой, —
Ловка была,
Как черт сильна.
Какой руки лишили, гады,
Как воевать теперь?
А надо.
Еще не кончилась война.

Впрочем, жизнь наладилась. Когда парни, вернувшиеся с войны, наперечет, девушки никогда не дремлют. Встретил суженую, родила ему дочь и двух сыновей.

На волне всепоглощающей любви и начали рождаться строки. Вначале война не отпускала, как кусочки янтаря из Балтийского моря, выдавливала щемящие строки.

Ответ сыну

«А солдаты, на фронте плакали?» — вопрос сына.

В бою солдатам не до слез.
Они их в сердце где-то прячут.
И все же, как солдаты плачут,
Мне в жизни видеть довелось.
Весна шумела над Невой,
А над Берлином бушевала
Гроза
И думать не давала,
Что мы идем в последний бой.
Но вот погас огонь орудий,
И в непривычной тишине
Вначале показалось мне:
В глубоком сне земля и люди.
Весны сиреневый настой,
Еще дымясь, земля глотала,
И у речного краснотала
Туман бродил в траве густой.
И люди, глядя на рейхстаг,
Окаменели.
Поражались,
Как двое из солдат старались
Установить крылатый флаг.
И вдруг все снова загудело:
 — Победа!
 — Кончилась война!
И даже строгий старшина,
Водивший нас в атаки смело,
Не по уставу подобрел,
Раздав вино своим солдатам,
Схватил в объятия комбата,
А сам…
По-детски заревел.
Вот так, мой сын,
Солдаты плачут,
Навзрыд,
Друг друга горяча,
Целуясь, радуясь, крича —
И слез своих они не прячут.

У Ивана Антонова, по моим сведениям, вышло 8 сборников стихов, несколько последних — детские. Выпускал их, практически все, в Ленинграде, потому что жил все это время в Ленинградской области. Фронтовые заслуги не выпячивал, жил скромно. И, право, жаль, что эти сборники днем с огнем не отыщешь в библиотеках.

Но «рукописи» не горят, и образ русского солдата, солдата победы, который продолжает жить даже после того, как поднимает с земли оторванную кисть или выкарабкивается после того, как горячая автоматная очередь разрывает в клочья плоть, навсегда останется в нашем сознании.

Иван Павлович умер в самом начале новой экономической формации, в 1991 году. Может, и хорошо, что не застал наши «смутные» времена середины 90-х, когда все идеалы рушились…