В бой оба брата вылетали при первой возможности, и нельзя сказать, что они были какими-то заговорёнными от вражеского огня. Иногда и им хорошенько доставалось, да и в госпиталях полежать приходилось, но каждый раз, не успев долечиться, они возвращались в небо, и снова в наушниках звучало: «Я — ДБ, атакую» или «Я — ББ, вступил в бой».
Во фронтовой прессе регулярно появлялись статьи о совершённых ими подвигах, да и центральные газеты не обделяли отважных братьев своим вниманием. Некоторые из их боёв были освещены в прессе военными корреспондентами в то далёкое время. Вот один из них. Дело происходило в упорных боях на «Миус-фронте».
Для непосвященных разъясню: «Миус-фронт» — под таким названием в историю Великой Отечественной войны вошёл немецкий укрепрайон на территории Донбасса на западном берегу реки Миус, созданный ещё в декабре 1941 года. Наиболее ожесточённые бои шли за высоту, получившую название «Саур-Могила». В результате Донбасской наступательной операции после прорыва немецкого рубежа обороны в районе посёлка Куйбышево с «Миус-фронтом» было окончательно покончено. Общие потери нашей армии на «Миус-фронте» составили более 800 тысяч человек. Впоследствии на «Саур-Могиле» был сооружён мемориальный комплекс в память о подвиге советских солдат, погибших как при штурме этой высоты, так и во всей операции целиком.
Битва в воздухе над «Миус-фронтом» считается одной из ключевых в 1943 году. В один из дней восьмёрка советских истребителей, возглавляемая Дмитрием Глинкой, прикрывала от бомбардировки свою передовую. Два самолета были направлены через линию фронта. Они были обязаны предупредить о появлении фашистских бомбардировщиков. Вот как рассказывал корреспонденту об этом бое Дмитрий Глинка:
«Патрулируем. С нашей радиостанции наведения, величая меня инициалами имени и отчества, сообщают: „ДБ, ни черта не видно — пыль и дым. Смотри сам“. Но я не беспокоился. Ведь за линией фронта пара наших истребителей. Свою работу ребята знают, предупредят, если что. Буквально через минуту последовал доклад ведущего пары: „ДБ, идет большая группа бомбардировщиков“. Я повёл свою группу на сближение с противником. Бомбардировщиков мы атаковали задолго до подхода их к цели, километрах в 20 от линии фронта. Сбили 5 вражеских машин. У нас потерь не было…»
И ещё одно описание воздушного боя с использованием публикации во фронтовой газете. Наземная служба оповещения сообщила, что вражеские самолёты приближаются к линии фронта. В небо тут же поднялись наши истребители, возглавляемые Дмитрием Глинкой. Группа делится на две части. Одна поднимается вверх, другая, в которой находится командир, летит навстречу фашистским бомбардировщикам. Вот его рассказ:
«Слышу наземную радиостанцию: „Истребители противника на высоте 3000 метров“. В другое время я пошёл бы вверх. Но сейчас этого делать не нужно. Я только передал верхней группе полученное сообщение. И вот она уже ведёт бой с вражескими истребителями. Через 2 минуты появились бомбардировщики, которых я ждал. Мы тоже вступаем в бой. Один за другим самолёты противника, окутанные дымом, падают на землю. Строй вражеских машин нарушен, ни один бомбардировщик не достиг цели…»
Мужество и мастерство проявлял в воздухе и старший брат, Борис Глинка. В июне 1944 года он был назначен командиром 16-го Гвардейского авиационного истребительного полка, сменив на этом посту Г. Речкалова. Однако менее чем через месяц, 16 июля 1944 года, когда Борис Глинка вылетел на очередное боевое задание, он был сбит. Не сумел подстраховать его молодой ведомый, которого Борис взял к себе в пару на стажировку. Увлёкшись боем, он подпустил немецкий истребитель на минимальное расстояние, и тот буквально расстрелял самолёт Глинки. Борису удалось выбраться из падающего самолёта, но при этом он сильно ударился о стабилизатор, серьёзно сломав ногу и ключицу. Длительное лечение в госпитале не смогло помочь ему вернуться на фронт. Война для него закончилась. К тому времени Борис сбил 30 самолётов лично и 1 в группе.
После выздоровления Борис Глинка из армии не ушёл. В 1952 году он окончил Военно-Воздушную академию и стал служить преподавателем в Борисоглебском военном авиационном училище, а после создания Центра подготовки космонавтов был переведён туда, где и служил почти до самой смерти. Многочисленные ранения, полученные во время войны, не остались без последствий, и после тяжёлой болезни Герой Советского Союза гвардии полковник Глинка Борис Борисович скончался 11 мая 1967 года. Было ему тогда всего лишь 52 года. Похоронили одного из лучших советских асов на Гребенском кладбище в Звёздном городке Московской области.
Ранения преследовали и Дмитрия, причём некоторые были получены не в бою, а по трагическому стечению обстоятельств.
Шёл июль 1944 года. Летать в полку было уже не на чем. Вот и откомандировали пять лётчиков во главе с Дмитрием Глинкой в тыл за новыми самолётами. Лететь надо было на транспортном Ли-2. Когда Глинка с товарищами прибыли на аэродром, в Ли-2 все места уже были заняты. Пришлось лётчикам расположиться в самом хвосте машины, где на полу лежали самолётные чехлы. Это спасло им жизнь. В полёте самолёт вошёл в низкую облачность, зацепился за вершину Кременецкой горы и разбился. В живых осталась только пятерка лётчиков-истребителей, да и то — все получившие травмы разной степени тяжести. Сильней всего пострадал Дмитрий. После нескольких дней, что он находился без сознания, в госпитале ему пришлось провести ещё пару месяцев.
После выздоровления Дмитрий Глинка продолжал успешно воевать. Свою последнюю 50-ю победу он одержал неподалёку от Дрездена 30 апреля 1945 года, сбив Ме-109. После Победы его оставили в армии. Вначале он был заместителем командира 45-го истребительного авиационного полка, но в 1946 году был отправлен командованием учиться. После окончания в 1951 году Военно-Воздушной академии командовал 315-м и 530-м ИАП в 54-й воздушной армии. В январе 1954 года его назначили заместителем командира по лётной подготовке 149-й, а в 1958 году — 119-й истребительной авиационной дивизии, дислоцированных в Одесской области.
15 января 1960 года Верховный Совет СССР принял Закон об очередном (третьем по счёту) сокращении Вооружённых сил на 1 миллион 200 тысяч человек. Согласно этому Закону дивизия, в которой служил Дмитрий Глинка, была сокращена, и 42-летний дважды Герой Советского Союза вынужденно ушёл в запас. Но жить без неба он не мог. В то время большое внимание в стране уделялось развитию гражданской авиации, именно туда он и ушёл. Вот какие слова произнёс героический лётчик в одном из своих интервью в то время:
«В июльское утро 1945 года я был в рядах тех, кто бросал к подножью Мавзолея Владимира Ильича Ленина вражеские знамёна. Я мог бы уйти на пенсию, собирать грибы, охотиться, слушать любимую музыку, отдаться чтению книг. Но жить без неба, жить без штурвала — не могу».
Умер Дмитрий Борисович 1 марта 1979 года. Похоронен на мемориальном Кунцевском кладбище столицы.
Давно уже нет среди живых Дмитрия Глинки, но в небо регулярно поднимается пассажирский самолет Сухой Суперджет 100 с бортовым номером RA-89046 и гордым именем «Дмитрий Глинка». И наверное, это лучшая память о великом истребителе.
Владимир Жестков писал: "...в 1946 году был отправлен командованием учиться. После окончания в 1951 году Военно-Воздушной академии командовал...".
Здесь наблюдается какой-то провал в информации: то ли учёба прерывалась, а потом вновь возобновлялась; то ли к учёбе а академии Д.Б. Глинка приступил не в 1946 году, а несколько позднее... Но обучаться в академии аж 5 лет подряд ему вряд ли довелось.
0 Ответить
Возможно, вначале он на подготовительных курсах был?
У него ведь абсолютно никакого образования не было.
Из шахтерской семьи, школа - три класса и коридор, обучился в летной школе - и в бой. И дорос до... подполковника?
А генералу надо знать и логистику и планирование и теорию вероятностей. А от сложения двузначных чисел и умения подписаться до этого уровня - ой как далеко...
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Игорь Вадимов, большое спасибо за разъяснение. Вы меня опередили, я был в отъезде. Все действительно было примерно так как вы описали. Курс обучения в академии занимал от двух до трех лет, в зависимости от подготовленности слушателя. Однако, в то время с фронта шло большое количество участников Великой Отечественной войны не закончивших среднюю школу. Для таких делали различные поблажки. Вот так и получилось и с нашим дважды Героем.
0 Ответить
Владимир! Здравствуйте. Вы потрясаете меня второй раз. Первый - это когда сказали о предполагаемом количестве жертв после взрыва Днепрогэса. А второй раз сегодня, когда назвали цифру наших потерь в миусской операции. Это как же надо было воевать, чтобы положить 800 000 человек на маленьком участке фронта. Американцы за всю войну потеряли меньше, не говоря уже об англичанах. Вы не ошиблись раз в десять или даже сто? Уж больно страшно такое читать. 800 000!
А за статью 5.
0 Ответить
Вроде бы - в статье речь шла об общих потерях.
А безвозвратных (убитых, пропавших без вести, ставших инвалидами) там было примерно треть от общего числа потерь.
Убитыми англичане и американцы потеряли за всю войну несколько больше, но и впрямь, почти столько же, сколько наши на Миус-фронте. И немцев на Миус-фронте было уничтожено около 200.000 - вдвое больше, чем "общие потери" немцев на западном фронте за всю войну ...
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Игорь Вадимов, хотел ответить Роману Солодову, но Вы меня опередили и дали исчерпывающий ответ. Огромное Вам спасибо. Миус-фронт был ключевым укрепрайоном, тщательно построенным немцами еще в декабре 1941 года. Именно по созданной линии обороны, так называемой "Голубой линии", должна была проходить восточная граница Рейха. Огромное фортификационное сооружение, прозванное немцами "Миус-фронт коллосаль", представляло собой три линии обороны, состоящих из непрерывной череды траншей, окопов, ходов сообщений общей длиной, превышающей расстояние от реки Миус до Берлина. Сотни дотов и дзотов, десятки квадратных километров минных полей, многие ряды колючей проволоки. Первую попытку прорвать Миус-фронт наши войска сделали еще в декабре 1941 года. Тогда тяжелые бои велись по июль 1942 года. Пришлось отступить. Второй раз наши подошли к укрепрайону в феврале 1943 года. Бои шли до августа 1943 года. Прорвать линию обороны удалось только в ходе Донецкой наступательной операции. Немцы сопротивлялись изо всех сил. Прорыв такой тщательно защищаемой линии обороны всегда сопровождается большими потерями нападающих перед защитниками. Так произошло и в этом случае. Для справки: Миус-фронт занимает четвертое место по потерям живой силы обоих сторон после Сталинграда, Ржева и Курской дуги.
0 Ответить
Владимир! Прочитал Ваш ответ г-ну Вадимову и понял, что мне Вы ответили бы также. Спасибо, весьма развернуто и достаточно убедительно. Не могу, правда, согласиться с четвертым местом в плане потерь, ибо помню цифры летней кампании 41-го, когда страна потеряла только пленными порядка 4 миллинов человек и нацисты - немцы, зверье... как угодно можно назвать этих скотов, убили три миллиона из них только в том же 41-ом. Или мы пленных не считаем? Как насчет катастрофы под Харьковым в 42-ом, когда великие Ворошилов и Буденный командовали Южным фронтом или как он там назывался? Как насчет взятия Берлина? Сколько там полегло, ибо Сталину дешевые победы были не нужны? Остается надеяться, что потери этом участке фронта не были столь же бессмысленными, как под Ржевом. Но учитывая их количество есть простое подозрение, что проще было бы обойти этот участок, и немцы был сами убрались. Не стратег, просто людей и сегодня жалко.
0 Ответить
Казалось бы - при чем тут гуманизм, Ворошилов с Буденным, или взятие Берлина? (Ворошилов 1942 год на севере провел)
Людей - жалко. Эт-точно.
При штурме Берлина потери РККА составили около 23.000 погибших. Много. Но если учесть, что немцы потеряли более 230.000 убитыми, ранеными и пленными...
...И то же самое по остальным "жалостным" пунктам.
Оценка статьи: 5
0 Ответить