• Мнения
  • |
  • Обсуждения
Владимир Голубков Грандмастер

Что может связать в памяти бриллиант и мясо с кровью? Откровения бывшего солдата

Валентин Кулак родился в глухой деревне под Смоленском где-то в 1923 году. Закончить школу успел как раз перед войной. Война началась — мобилизация. Даже радовался, что наконец-то уедет из деревни и увидит мир.

Ян Брейгель Младший, «Аллегория войны» Фото: общественное достояние, Источник

После: тяжелые бои под Москвой, ранение, госпиталь; опять фронт, опять ранение и плен под Харьковом в 1942 году.

Концлагеря один за другим, разные… О них Кулак особенно рассказывать не любил.

Освободили лагерь англичане. О том, что будет ждать его после плена на Родине, Валентин уже был наслышан, поэтому остался в английской зоне оккупации. Тем более что бывшим военнопленным и жертвам режима в поверженной Германии создали тогда относительно приемлемые условия для выживания. Во всяком случае, в 1945 году Кулак поступил без конкурса и вступительных экзаменов в Гамбургский университет и, закончив его с отличием, отправился искать счастья в Америку.

Богу Войны не терпелось ещё раз сыграть с ним в орлянку, поскольку началась Корейская война. Новая Родина опять позвала парня в окопы. Желание обладать всей полнотой власти на полуострове раскололо Корею на сторонников Ким Ир Сена и Ли Сын Мана. На стороне Южной Кореи открыто выступили США, на стороне Северной — Китай и СССР.

Об этой войне Кулак тоже мало чего рассказывал, только обмолвился однажды, что самое страшное на всех этих войнах был не плен, а наступление китайской пехоты, так называемых китайских народных добровольцев. Фанатизм и массовость гнали их на окопы, они оставляли на земле волну за волной мертвых тел, но продолжали лезть и лезть как саранча, сводя с ума американских пулемётчиков и огнемётчиков.

Летом 1953 года Кулака тяжело ранило в голову, и на этом его войны закончились. Осенью молодцеватый лейтенант американской армии с одной из высших воинских наград на кителе, медалью «Пурпурная звезда», и кожаной чёрной повязкой вместо левого глаза вышел из госпиталя.

Впереди его ждала новая увлекательная жизнь в одном из красивейших городов Европы и обязанность военнослужащего дослужить остающиеся четыре года по контракту с Минобороны США в американской военной миссии в Париже.

Прелесть Парижа открывается с Монмартра даже тогда, когда смотришь на него одним глазом
Прелесть Парижа открывается с Монмартра даже тогда, когда смотришь на него одним глазом
Фото: Владимир Голубков, личный архив

А чем заняться в неслужебное время молодому человеку в хоть и культурной столице, но всё же городе незнакомом? Правильно — искать общения и знакомиться.

В такой ситуации на чужбине обычно тянет поближе к бывшим соплеменникам, в русскоговорящую среду, особенно часто — в многочисленные православные храмы, заполненные по праздникам и выходным толпами верующих прихожан, да и просто эмигрантами, их потомками и праздношатающейся публикой.

В один из воскресных дней Кулак познакомился с молодой красивой девушкой Дашей, которую заприметил давно, но подойти сразу не получалось. Даша недолго, но искренне молилась, проскальзывая в храм совсем незаметно, и так же бесшумно исчезала, не давая возможности приблизиться. Оставалось только непрерывно наблюдать за ней, поражаясь каждый раз стройностью фигуры и особой статью, любоваться локонами её красивых волос, обнажавшимися из-под лёгкой косынки при каждом грациозном наклоне или повороте чудной головки, смотреть на отблеск свечей и игру света на её прелестном личике.

Казалось, что от неё исходит какой-то необычный магнетизм, какие-то волны, и необъяснимая сила тянула его к ней. Всю неделю он с нетерпением ждал воскресенья. Когда же случилась возможность перехватить её у входа и взглянуть в её глаза, Валентин уже не мог оторваться, прочитав в них и её живой интерес к нему. Оказалось, что и Даша украдкой всё время так же отвечала на его взгляд.

Так вместе с парижской весной в их сердца ворвалась любовь: с прогулками по ночным улочкам, долгими и жаркими поцелуями на набережной Сены, с пылкими признаниями в вечной любви на Русском мосту, с полётом слившихся душ над сверкающими огнями Елисейскими полями, над вершиной Монмартра — туда, в глубины и высь их звёздного космоса!

Даша была потомком знатных родов Оболенских и Шереметьевых, что и послужило основной причиной отказа, когда Кулак в парадной армейской форме пришёл просить руки возлюбленной. Мама, Елизавета Шереметьева, невзирая на просьбы и уговоры дочери промолвила, что Даша достойна более перспективной пары. У мамы на этот счёт даже были кое-какие соображения по кандидатам из эмигрантской среды, более родовитым и главное — более образованным. А он-то, хоть и офицер и герой войны, но ведь по сути — простой деревенский парень…

Всё это действо происходило в малюсенькой конуре полуподвала, не квартирке даже, а в помещении, более похожем на дворницкую. Здесь всё было аккуратно прибрано и любовно разложено по местам, но некстати попадавшиеся на глаза то многократно штопанные-перештопанные чулки, то потёртые стены и обшарпанная мебель выдавали даже не бедность, а крайнюю нищету и нужду.

Ослушаться матери Даша не смела. Отец её, генерал-майор Свиты Его Императорского Высочества Владимир Оболенский, умер в конце 20-х годов здесь же, в эмиграции, вскоре после её рождения. Но в Бельгии оставалась ещё жива любимая Дашенькина бабушка, одна из бывших придворных фрейлин императрицы. А по православным обычаям, если родитель отказывает в благословении, то благословить брак может более старший родственник — бабушка. Об этом, сглатывая слёзы, вспомнила Даша.

Несомненно, бабушка её очень любила и хотела внучке только счастья, а главное, понимала всё безо всяких слов. Достаточно было только тихо посидеть, обнявшись, и пошептать что-то друг другу на ухо, глядя попеременно на застывшего в надежде и ожидании Валентина.

Единственное замечание, которое услышал Кулак от престарелой княгини было:

 — Молодой человек! А почему Вы так носите галстук, подоткнув и засунув его между рядом пуговиц? Ну и что, что в американской армии так принято? Вы же русский… А русские офицеры так не носят. Ну и что, что он будет болтаться и мешать? Для этого существуют заколки, молодой человек.

С этими словами бабушка вручила им вместе со своим благословением золотую заколку для галстука, подаренную когда-то Екатериной Великой и передаваемую князьями Шереметьевыми по наследству. Заколка была украшена бриллиантом — большим алмазом правильной формы, который переливался чистейшим светом своих граней, отражаясь в светящихся счастьем глазах влюблённых…

Всё остальное уже было гораздо позже: первые миллионы; первая собственная фирма, а затем и строительная империя; две чудесные дочки, как две капли воды похожие на свою прелестную мать… Это все было позже, а пока перед ним были глаза любимой женщины и впереди — целая жизнь.

Эту увлекательную историю из жизни рассказал Валентин Кулак, общение с которым судьба подарила мне с 1990 по 1993 год, когда его нью-йоркская фирма являлась с американской стороны генподрядчиком строительства нового комплекса зданий Посольства России в Вашингтоне.

 На том же месте, спустя четверть века
На том же месте, спустя четверть века
Фото: Владимир Голубков, личный архив

Сидели как раз напротив комплекса, в уютном ресторане гостиницы на Висконсин авеню. Сейчас, спустя 25 лет, этот участок дороги переименовали в Площадь имени Бориса Немцова.

Вот она, нынешняя Площадь имени Бориса Немцова
Вот она, нынешняя Площадь имени Бориса Немцова
Фото: Владимир Голубков, личный архив

В тот раз, помню, я заказал стейк с кровью, а Валентин отказался. «Не могу, — говорит, — после всех этих войн мясо с кровью есть».

Что еще почитать по теме?

Легко ли быть эмигрантом?
Имеют ли право эмигранты рассуждать о покинутой родине?
«Охота на зайцев». Помнят ли об этом военном преступлении?

Статья опубликована в выпуске 16.02.2018
Обновлено 28.09.2022

Комментарии (8):

Чтобы оставить комментарий зарегистрируйтесь или войдите на сайт

Войти через социальные сети:

  • Мне очень понравился рассказ! Да, и все они взяты из жизни,простые и душевные. Молодец!

    Оценка статьи: 5

    • Viktor Yefimenko, спасибо!
      Больше всего Валентина тогда поразило то обстоятельство, что жила тогда княгиня, вдова генерала и мать Даши в такой ужасной нищете!
      Но это очень тщательно скрывалось ( насколько это было возможно).
      И держалась она тогда с таким (!) достоинством.
      Я у него спросил : «А не было потом обиды на тещу?...»
      Он ответил, что ни в коем случае. Он же прекрасно все понимал.
      Мне тогда это здорово запомнилось.
      Люди прошли через такие испытания, мытарства, унижения и нищету, (княгиня) но оставались преисполненными благородства, нравственной чистоты, каким-то своим идеалам...
      Представляешь, как это могло бы быть, особенно то, как происходит часто сейчас?
      Вдова и сама бы не прочь, а уж дочку даже не выдать, а пристроить хоть как любовницу бандита, проходимца любого, с таким восторгом и удовольствием!
      А тут...
      Послевоенное лихолетье, нищета, но - каково!
      А заколку с бриллиантом он мне только на фото показал потом.
      Сам, говорит, не видел оригинал давно уже, в банковском сейфе лежит с шестидесятых годов.

  • Александр Ильин Александр Ильин Дебютант 16 февраля 2018 в 08:15 отредактирован 16 февраля 2018 в 08:43 Сообщить модератору

    Такую историю, со всеми поворотами и судьбами, можно вполне считать классической для описания или постановки. Но всегда было важно это правильно рассказать, а рассказать получилось хорошо и красиво.

    Оценка статьи: 5

  • То же - судьба человека... Спасибо, Володя. Отличный получился рассказ.
    P.S. Что же касается "мяса с кровью", то это он зря. В Америке всё мясо - с кровью. Даже если просишь "хорошо прожарить", то когда, получив его, начинаешь резать поперек стейка, коричневым (с запекшейся кровью) - только контур толщиной сантиметр-полтора. Внутри всё красное.

    Оценка статьи: 5

    • Владимир Голубков Владимир Голубков Грандмастер 16 февраля 2018 в 14:26 отредактирован 16 февраля 2018 в 14:31 Сообщить модератору

      Спасибо, Костя! Насчёт стейка - это да. Иначе он суховатый получится, наверное. Но тут ещё и психологически меня очень тогда задело.
      У меня отец всю войну прошёл в пехоте, призвали в 41-м сразу после школы (тоже 23-й год). Окончил офицерское пехотное училище в Уфе, ускоренный выпуск - четыре месяца и в конце сорок первого года - под Москву. Закончил войну в двадцать два года гвардии майором, начальником штаба гвардейского полка. Но это - предистория. Так вот, он тоже не переносил "мясо с кровью", помню несколько раз маме высказывал, типа: "Ты же знаешь, я тебе говорил много раз...!". И как-то я его развёл на разговор на эту тему (сам он тоже о войне мало чего рассказывал, говоря, что забыл, или - постарался забыть).
      Но однажды рассказал про бои подо Ржевом, у города Белый на Калининском фронте. Там убитые лежали в несколько слоёв, не погребённые - зимняя форма одежды, на них - в летних гимнастёрках, сверху "свежие", опять в шинелях и ватниках...
      С его слов: Когда проходил танк наш, или немецкий за ним кишки на траках человеческие тянулись метров на 50-100...
      Вот такая там была мясорубка.
      После этого "мясо с кровью" он не хотел больше видеть.

      Мы, кстати, и сблизились тогда с Валентином , когда узнав более-менее друг друга по работе стали обсуждать и прочие, не производственные темы. Оказалось, что очень много общего в судьбе моего отца и Валентина, Кулаку тогда тоже интересно было, расспрашивал. Оба сразу после школы на фронт попали.
      А так...
      У обоих юность отняла война.
      Потом у каждого была своя жизнь, своя судьба...

  • Галина Разорёнова Читатель 17 февраля 2018 в 12:45 отредактирован 21 мая 2018 в 04:06 Сообщить модератору

    Рассказ прочитали вместе с мужем.Очень понравилась композиция сюжета.Автор стал приближаться к чеховскому принципу:"Краткость-сестра таланта!"Рады за мастера и желаем ему дальнейших успехов.

    Оценка статьи: 5