• Мнения
  • |
  • Обсуждения
Валентина Пономарева Грандмастер

Как служили России Иммануил Кант и его потомки?

Великий немецкий философ Иммануил (в переводе «с нами Бог») Кант, которого современные ему богословы так люто ненавидели, что его именем называли нелюбимых собак, связан с Россией тесными узами.

Начать хотя бы с того, что он был российским подданным. Точнее, стал им в результате Семилетней войны, когда Восточная Пруссия вошла в состав Российской империи. Но, к сожалению, первое же обращение ученого к императрице Елизавете Петровне удовлетворено не было, правда, до Высочайшей особы оно и не дошло. Дело в том, что Кант, имя которого на ту пору уже было известно всей Европе, подал прошение:

«Пресветлейшая, всесильная Государыня, Самодержица всея Руси, всемилостивейшая Государыня и великая жена!

Вследствие смерти покойного доктора и профессора Кипке (Курке) Professio ordinario логики и метафизики, которую он занимал в здешнем Кенигсбергском университете, стала вакантною. Эти науки всегда составляли главнейший предмет моих занятий.

В продолжение тех лет, когда я находился в здешнем университете, я каждый семестр читал обе эти науки на частных уроках. Я имел в этих науках две публичные dissertationes и, кроме того, стремился ознакомить с результатами моих работ в четырех статьях, помещенных в кенигсбергском ученом сочинении (Intelligenzwerk), в трех программах и трех других философских tractata.

Надежда, с которой я льщу себя посвятить службе Академии наук, а главным образом всемилостивейшее желание Вашего Императорского Величества оказывать наукам высокое покровительство и Всемилостивейшую поддержку побуждают меня всеподданнейше просить Ваше Императорское Величество всемилостивейше пожаловать мне освободившуюся professionem ordinariam, и надеюсь, что senatus academicus, ввиду обладания мною необходимыми способностями, сопроводит мое всеподданнейшее прошение не неблагоприятными свидетельствами.

Я уверяю в глубочайшей devotion [преданности] Вашему Императорскому Величеству, всеподданнейший раб Иммануил Кант. Кенигсберг, 14 декабря 1758 г.".

Документ поступил в канцелярию губернатора Восточной Пруссии барона фон Н. А. Корфа, и далее не двинулся. Уместно сказать несколько слов об этом человеке, чей вердикт решил вопрос. Он был недалеким и неуравновешенным вельможей, карьера которого вершилась исключительно благодаря связям при дворе.

Достаточно сказать, что Николай Андреевич, по рождению прибалтийский немец, плохо владел русским языком (!) и пришлось искать переводчика для его общения с соотечественниками. В этом качестве выступил А. Болотов, оставивший потомкам известные мемуары.

Прискорбно, что имя Канта в них ни разу не упоминается. Впрочем, не случайно. Андрей Болотов не разделял философских воззрений ученого, а к тем взглядам, которые не разделял, относился с негодованием. И, поскольку губернатор перепоручил дела подчиненным, а сам, будучи сказочно богатым, проводил время в увеселениях, лишь подписывая резолюции, резонно предположить, что судьба упомянутого прошения решалась чиновниками, возможно — непосредственно подпоручиком Болотовым (Боже праведный, от кого только не зависит порой судьба великих людей!).

И, несмотря на то, что на губернаторских балах блистала графиня Шарлотта Кайзерлинг, покровительствовавшая Канту, от которой Н. Корф был без ума, вопрос о кафедре был решен в пользу другого претендента, на том основании, что тот был старше и по годам, и по преподавательскому стажу. Какой конфуз, однако!

В течение пяти лет пребывания русских войск в Кенигсберге Кант держал у себя на квартире несколько молодых дворян в качестве пансионеров и познакомился со многими русскими офицерами. Несмотря на расхожее мнение, среди них были не только гуляки, но и немало мыслящих людей. Один из офицерских кружков даже предложил философу читать лекции… по физике и физической географии.

Для тех, кому покажется странным подобное предложение, можно дать пояснение. Иммануил Кант после полученного отказа весьма интенсивно занимался частными уроками. И что там физика и география, если он преподавал даже фортификацию и пиротехнику…

В 1762 году вступивший на престол Петр III вернул Фридриху II завоевания русской армии, и Восточная Пруссия вышла из состава империи. Заметим вскользь, что для Канта это не обернулось лучшей стороной, но подробности опустим, т.к. это не относится к теме рассказа.

А для его продолжения перелистаем страницы истории вплоть до советского времени. Весьма символично, что булгаковский герой Иван Безродный собирался упечь давно почившего ученого на Соловки после сообщения Воланда о том, что тот «разрушил пять доказательств бытия Бога, а потом, словно в насмешку, создал шестое».

Воланд, как и положено мессиру, слегка исказил суть вопроса. В трудах Канта были систематизированы предшествующие выводы философской мысли, сформулированные в теологическом, онтологическом и космологическом постулатах, и дана их критика. Собственно, поэтому он и впал в немилость церкви. А имя ученого, напомним, означает «с нами Бог».

Уже посмертно ему приписали еще и нравственное доказательство Божьего бытия: «осознание наших обязанностей в виде божественных заповедей». И это не взирая на то, что сам Кант с присущей ему откровенностью заявлял: «В области разума никаких доказательств Его существования не было и быть не может».

Иммануила Канта, конечно же, никто на Соловки не мог послать. Что ж, видимо, не сошелся Воланд во мнениях с «беспокойным стариком» за совместным завтраком (уж не в Кенигсберге ли, ведь ученый за его пределы не выезжал никогда?), — не зря же он высказал сожаление о невозможности вернуть Канта из мест загробного пребывания в печально известный лагерь. Может, решил тогда отомстить потомкам…

Правнучатый племянник философа, Владимир Федорович Фидлер, был одним из авторов проекта и главным инженером строительства Уралмаша. В 1932 году он скончался, и урна с прахом его была с почетом помещена вместе с прахом А. П. Банникова, первого директора завода-гиганта, в памятник в виде черного мраморного куба.

Через год после смерти по делу «о поджоге» В. Ф. Фидлера обвинили в участии в «контрреволюционной террористической организации», и, поскольку вторично лишить его жизни власти не могли, то поступили иначе: выбросили из усыпальницы урну с прахом. Семью выселили из квартиры и повесили ярлык родственников врага народа. А на месте уралмашевского пантеона позднее поставили памятник С. Орджоникидзе.

Но, как в романе, где последнее решение остается не за мессиром, так и в нашей истории — это не конец. Через несколько лет изъятую урну обнаружил на одном из складов ветеран завода В. Н. Анфимов. На свой страх и риск он много лет хранил ее в подвале своего дома, а затем, когда грозные времена репрессий отошли в прошлое, она была передана сыну Владимира Федоровича.

Много лет подряд потомки В. Ф. Фидлера обивали пороги прокуратуры, добиваясь реабилитации, и даже после того, как все другие уралмашевцы по этому делу были признаны невиновными. Доброе имя потомка Канта было восстановлено последним — в мае 1993 года.

Долго случается правде бродить во тьме…

Статья опубликована в выпуске 2.06.2009

Комментарии (12):

Чтобы оставить комментарий зарегистрируйтесь или войдите на сайт

Войти через социальные сети: