Англо-французский союз, который лег в основу коалиции, разгромившей Германию и ее союзников в 1918 году, возник не в Париже и не в Лондоне, а в оазисе Фашода, в верховьях реки Нил, на территории современного Судана. Туда в 1898 году прибыла французская экспедиция из Сенегала под командованием капитана Жан-Батиста Маршана, чтобы закрепить претензии Франции на Судан.
По условиям соглашения Берлинской конференции 1884−85 годов регион принадлежал Британии. Но французы надеялись использовать пункт соглашения, который требовал, чтобы колониальная держава осуществляла эффективный контроль над регионом, иначе она теряла свои права на него.
Недавние войны Великобритании с мятежными суданскими племенами привели Маршана и его начальство к выводу, что марш протяженностью более 3200 км из Сенегала в Судан может стоить связанных с этим рисков, если это позволит Франции претендовать на контроль над Суданом и добавить его к растущей французской африканской империи.
Силы Маршана были невелики, всего семь офицеров и 120 сенегальских солдат, но британцы достаточно хорошо понимали, какую провокацию они представляли. Британцы направили свои собственные силы под командованием Горацио Китченера, который недавно стал героем в Великобритании после поражения исламистских суданских сил в битве при Омдурмане.
Через три месяца после того, как Маршан заявил французские права на Фашоду, Китченер прибыл туда и потребовал, чтобы Маршан немедленно покинул британскую территорию. За шампанским, которое носильщики Маршана протащили через джунгли, и джином, который доставили речные суда Китченера, двое мужчин вежливо обсудили ситуацию. Но Маршан отказался уходить без соответствующего приказа своего правительства.
Инцидент в Фашоде был последним актом в затянувшейся драме между Францией и Великобританией за контроль над африканскими владениями. Франция уступила англичанам Северную Америку и Индию в результате Семилетней войны, но французы почувствовали преимущество перед англичанами в Африке.
Фашода позволила бы Франции создать крупнейшую империю в центре Африки, отрезав британские владения в Египте от ее колоний к югу от Сахары. Британия рассматривала Судан как ключ к формированию единой цепочки колоний «от Каира до Мыса (Доброй надежды)», основой которой служила река Нил. Таким образом, Фашода стала важной сама по себе и как еще один символ длительного соперничества между двумя великими державами мира.
В Лондоне и Париже правительственные чиновники и представители широкой общественности требовали войны, чтобы решить этот вопрос. Французы кричали, что они достаточно пострадали от рук англичан, которые перехитрили Францию в борьбе за контроль над Египтом. Англичане, со своей стороны, увидели в Фашоде попытку французов поставить под угрозу их контроль над Суэцким каналом и Красным морем, а следовательно, и британские коммуникации с «ядром империи» в Индии.
По мере нарастания напряженности Королевский военно-морской флот начал мобилизацию, а французская армия — переброску подразделений ближе к портовым городам на случай, если их потребуется быстро перебросить в Африку. Война могла вспыхнуть в любой момент.
Поль Камбон, посол Франции в Лондоне, возглавлял небольшую группу более миролюбивых людей, которые стремились избежать войны. Камбон рассматривал Фашоду как отвлекающий маневр от более крупных континентальных проблем, имеющих центральное значение для французской безопасности.
Он утверждал, что война между Францией и Великобританией за контроль над таким относительно незначительным местом, как Судан, не отвечала бы интересам ни той, ни другой страны. Учитывая военно-морскую слабость Франции, он сомневался, что она выиграет войну. Возможно, самое главное, он понимал, что англо-французская напряженность в Африке сыграет на руку Германии, которую Камбон считал самой большой угрозой европейскому миру.
Он надеялся найти способ связать Великобританию, у которой были свои собственные подозрения относительно намерений Германии, с Францией каким-то дипломатическим соглашением. Напряженность в Африке противоречила этому, но в то же время поощряла агрессивность Германии и даже открывала возможность заключения Германией и Великобританией союза против Франции.
Камбон разработал документ, по которому Франция уходила из Фашоды в обмен на британское признание французской сферы влияния в Марокко. Камбон знал, что данный документ был слишком хорош для британцев, чтобы они могли отказаться, потому что он давал им Судан, которого они так жаждали, не требуя сдачи какой-либо территории в другом месте.
Поскольку у Британии не было никаких интересов в Марокко, то договор не требовал от британцев ничего, кроме признания реальности французского влияния там. Французские обещания не укреплять свои коммерческие базы в Марокко и не размещать военные корабли в портах близ Гибралтара ещё более играли на руку Британии.
Многие коллеги-французы критиковали Камбона за его пробританскую деятельность, но он знал, что сделка принесет огромные дивиденды в будущем. Германия, а не Великобритания, была самым важным соперником Франции за влияние в Марокко; сделка обязывала Великобританию поддерживать французское влияние там, несмотря на возражения Германии, тем самым создавая небольшое, но значительное препятствие на пути к англо-германскому соглашению. Камбон нашел способ избежать войны и объединить антигерманские партии во Франции и Великобритании.
Когда споры вокруг кризиса в Фашоде улеглись, англичане и французы пришли к выводу, который предвидел Камбон.
- Политики по обе стороны Ла-Манша пришли к мнению, что Германия представляет наибольшую угрозу для их общих интересов и что Великобритания и Франция могут больше выиграть, работая вместе, чем оставаясь соперниками.
Франция нуждалась в морской помощи в случае военных действий с Германией, а Британия нуждалась в континентальном союзнике с мощной армией для сдерживания немецкого экспансионизма. После дорогостоящей войны Великобритании в Южной Африке в период с 1899 по 1902 годы британцам также требовалось время, чтобы восстановить свои вооруженные силы. Соглашение с Францией могло бы решить многие колониальные проблемы и уменьшить вероятность новой крупной колониальной войны.
Англо-французское соглашение также оказалось ценным для Британии и с точки зрения морской политики. Германия ранее приняла военно-морской законопроект, предусматривающий строительство 19 линкоров, 8 больших и 42 легких крейсеров. Полагая, что британцы экономически ограничены и стратегически уязвимы после войны в Южной Африке, немцы приняли еще один военно-морской законопроект в 1900 году, который предусматривал строительство 38 линкоров, 20 больших и 38 легких крейсеров в течение 20 лет. Очевидной целью этого масштабного увеличения военно-морского строительства было создание превосходства над британским флотом.
Эти два немецких законопроекта оказались пустыми, поскольку британцы легко приняли вызов Германии и без особых проблем выиграли последовавшую гонку военно-морских вооружений. Более того, немецкая угроза Британии на море склонила британцев к более серьезным переговорам с Францией, страной, которой Германия больше всего угрожает на суше.
В 1904 году британские и французские дискуссии привели к серии официальных соглашений. Их термины лишь усиливали ранние договоренности. Французы подтвердили свое признание Египта британской зоной влияния, а британцы подтвердили свое признание доминирования Франции в Марокко. Также был урегулирован ряд других второстепенных колониальных вопросов, включая нейтралитет Сиама и право свободного прохода через Суэцкий канал.
Де-юре эти соглашения не были как таковым союзом; по соглашениям ни одно из государств не обязалось прийти на помощь другому в случае войны, и соглашения не содержали никаких положений о совместном военном планировании или координации.
Но, тем не менее, это де-факто стало началом Антанты.
Жаль, в учебниках истории всего этого не пишут.
А как было бы интересно всё это прочитать!
0 Ответить