В чем экзотика русского севера? История одного путешествия. Озерный дайвинг.

Забираемся в ледяную воду, окунаемся, костюмчик полощем — и в него. Пара кружек теплой воды «за шкирку». Все, мы в боевой готовности! И совсем не так страшно, как казалось! Слушаем инструктаж, осваиваем технику, терминологию, язык общения под водой.

Первое погружение предполагает тренировку умения нужные кнопки на системе правильно нажимать, чтобы регулировать скорость и глубину опускания вниз; отработку дыхания в аппарате, отслеживание состояния ушей. Чтоб их не закладывало, надо делать упражнения, «продувку». Тренируемся. У меня инструктором Сергей. Контакт устанавливается сразу же, у меня все получается, и он вскоре предлагает сделать рабочее погружение с плаванием.

Погружаемся метров на 6−7 и плывем. Дышится легко, спокойно и приятно. Я радуюсь и машу ластами. Сергея не видно, хоть он где-то рядом. Лишь изредка появляется его рука, показывающая направление дальнейшего движения. Начинаю видеть все окружающее пространство, дно, камни, траву, водоросли. А вот показалась странная подводная постройка — лес жердей, переплетенных прутами. В них проходы, куда мы и направляемся. Жерди острые, проходим осторожно. Ощущения замечательные. Все вокруг красиво и непривычно.

Сергей дает сигнал подъема наверх, и мы поднимаемся. Далеко и наших совсем не видно. Он удивленно говорит, что я очень правильно дышу, и что на его памяти это первый раз — такое спокойное и ровное дыхание в первом погружении. Мы вновь погружаемся и идем обратно. Снова я двигаюсь сама, и направление выбираю, и скорость перемещения. Вроде одна плыву. Но в нужный момент рука появляется и направление корректируется.

Ощущение полной свободы и защищенности — редкое сочетание. Начинаю контролировать все больше позиций, отслеживать все более тонкие моменты. Класс! Поднимаемся на поверхность. Нас уже чуть ли не потеряли — 45 минут прошло, а воздуха в моем аппарате было минут на 20 новичкового дыхания. Спокойное дыхание его сэкономило. Да, не зря я цигун занималась — вот оно где пригодилось!

Отдыхаем, обмениваемся впечатлениями, пьем чай, слушаем водные байки. Через часок снова в воду. На этот раз идем тройками. Инструктор (Петр) впереди, мы с Сережкой (сыном) за ним. Идем в другую сторону озера. Проходим еще одну донную постройку — «ёз» называется, служит для ловли рыбы. Видимо, построены были очень давно, полуразрушены, но даже сети еще есть. И в них запутался толстый окунь. Петр достает нож, и освобождает рыбу. Окунь уже не жилец, покусан налимами, но еще слабо шевелится. Петр прячет его к себе в сумку. Пойдет на ужин ребятам.

Кручусь под водой, рассматривая все вокруг. Обмениваемся знаками и идем обратно. У Сережки уже заканчивается воздух и он перемещается по поверхности. Я возвращаюсь по низу. В этом погружении совершенно другие ощущения. Не до окружающих донных красот — надо пройти там, где прошел инструктор, так, как он прошел, и друг другу с напарником не мешать. Инструктор, идущий впереди, таким защищающим фактором уже не кажется. Все это слегка напрягает. Кайф таким образом обломался, достижения в области экономии воздуха в баллонах почти на нет сошли, и вообще все по-другому. Зато получила хорошую пищу для размышлений о своем взаимодействии с миром и инструкторами, о том, как, когда и какой сценарий для меня удобнее.

Игорь с нами последний вечер, его программа закончена и рано поутру он уезжает. Мы с ним вполне подружились, потому позволяем себе занять у него денег на обратную дорогу. Как-то так сложилось, что из любого похода мы возвращаемся совсем без денег, сколько бы с собой ни брали. Множество всяких приключений и историй по этому поводу было. Все, правда, заканчивались всегда вполне позитивно.

На следующее утро дождик — сыро и серо. За Игорем очень рано приезжает машина, мы прощаемся, не выходя из палатки, и он отправляется в Пинегу, а оттуда в Архангельск и Питер. Снова засыпаем. Дождик стучит по крыше палатки, в ней сухо, тепло и наружу неохота. Не торопимся выбираться. Но организм свое диктует, потихоньку шевелимся, и на углях, оставшихся с вечера, распаляем большой пионерский костер. Смолистые сосновые чурбачки горят жарко, весело и дымно. Вся одежда пропахла копченым, зато даже под дождиком высыхает.

У нас остается еще два дня. Свободное общение с природой, озеро, байдарка, лес, птицы, звери и что там еще. Рано поутру будит стук дятла. Выбрал себе на завтрак жучков, живущих в сосенке, наклонившейся над нашей палаткой, и стучит чуть ли не по крыше. Голосят птицы разные: выпь ли кричит, как ребенок, сова ли ухает. Пересвист всякой пернатой мелочи. Приятные звуки, радующие слух.

Серега выплывает на байдарке на середину озера и играет на флейтах. Очень хорошая акустика, чистые и приятные звуки, грустные, как наступившая осень. Флейта привлекает солнышко, в отличие от варгана, после которого чаще идет дождь. Занимаемся лесоповалом — ищем подходящую сухую сосну, заваливаем ее и поддерживаем свой большой жаркий костер. Надо все просушить хорошенько, чтоб не протухло в дороге. А там рельеф такой: как после войны все в воронках, некоторые наполнены водой. И сложно сделать так, чтоб нужная дровина упала в нашу сторону, а не в воду. Придумываем всякие ухищрения.

А потом на лесной тропинке становимся свидетелями убийства! Большущего живого шмеля атаковали муравьи. И ведь завалили бедолагу! Он жужжал, полз, почему-то не взлетая, а они цеплялись за него, кусали, и гнали потихоньку в нужную сторону. В один момент он почти освободился от них, один остался, самый цепкий. Он передними лапами держался за ворсинки на спине шмеля, а задними за все неровности тропинки, и все не отпускал. А потом снова товарищи пришли на помощь, и потихоньку бедный шмель затих. Вот такая сила муравьиного коллектива.

Но настало и утро отъезда. Нас довезли до Пинеги, посадили в автобус. И тут мы поняли, что заняли денег мало: ежели с нас возьмут за багаж, то мы просто до Москвы не дотянем. С божьей помощью обошлось. Пятичасовая дорога по проселочной трассе — штука муторная. Дремлем. Наконец подъезжаем к Малым Корелам, музею под открытым небом. Решаем, что лучше сразу здесь выйти, чем тащиться до Архангельска и потом снова сюда. Выходим, пристраиваем рюкзаки и опять же понимаем, что хоть и дешево стоит билет в музей, а нам это не под силу. В общем, кто рюкзаки сторожит, кто ищет дырку в заборе, так и посещаем памятник северной культуры. Володя снимает церквушки, постройки и едем в Архангельск.

Там устраиваемся на вокзале — часа четыре-пять еще до поезда. На остатки денег покупаем в дорогу хлеб и прочий доступный корм, варенья с собой черничного бутылка — сутки проживем в дороге. Гуляем по городу. Нравится город, нравится небо высокое и чистое, люди со спокойным и открытым взглядом. Замечаю только такую деталь: под глазами у большинства, даже у детей и молодых совсем людей, явно нездоровая зона — у кого тени, у кого круги и покраснение. В других городах я такого не встречала. Может быть, это качество воды? Или показалось?

Вот и посадку объявили. Садимся в поезд. Денег нет вообще — последние копейки цыганенку отдали, да как-то и не надо. Пьем чай, едим черничное варенье с овсяными хлопьями, щедро приправленное брусникой — вкусно и полезно. И досыта спим. Сутки проходят незаметно, вот и Москва на подъезде. В метро проходим за кружку брусники, да еще и получаем благодарность и улыбки контролера.

Ура! Мы дома. Быстро моемся — ах, какой же это кайф, горячая вода, душистый шампунь, теплое полотенце… И в магазин за едой. После походов яма желудка — обычное явление. А завтра уже дела.