А куда податься без всех этих радостей и прелестей, и чтобы не очень дорого, и чтобы пение птиц по утрам, а не жужжание потревоженного человеческого улья, если не туда, где всё уже растащено-забукано-закакано глобальным туристом-отдыхающим? И решил я рвануть далеко, но не очень, туда, где знакомо, но не до боли, уютно, но не накладно: на Браславские озёра, что в Витебской области, прямёхонько подле самой границы с Литвой и Латвией.
Почему именно туда? А потому, что Природа, Простота и Простор. Потому что Недалеко, Незнакомо и Недорого. Потому что дикарём, на день-другой. Да и просто потому, что почему-то захотелось, а не потому, что логично-аналитично правильно и выгодно.
Поехать я решил на майские праздники, так как летом даже на скромных белорусских базах отдыха народу — не протолкнуться, с их шашлыками и машинами. А бродить между пьяненькими человеческими бревнами, а не живыми соснами, берёзами и буками, вдыхая дым и перегар, а не сосновый аромат, и слушая шелест листвы и пение птиц, мне не хотелось. На майские — потому что уже не холодно и ещё не жарко. Потому что так захотелось.
В три и-мейла я забронировал себе номер на одноименной турбазе «Браславские озёра» (что? где? когда?), узнал в Интернете расписание поездов до Витебска, на следующий день кинул в рюкзак зубную щётку и бутерброд и в тот же день отбыл в неизвестном для меня направлении — на Браславщину, имея в голове весьма смутное представление о том, как я буду туда добираться, оттого и интереснее!
До г. Браслав, районного центра Браславского района Витебской области, в котором и находятся те самые озёра, я добирался вначале на поезде. Почему поездом, а не маршрутками, которые ходят туда с периодичностью в два часа и которыми намного быстрее? Да просто потому, что путешествие на поезде — это путешествие из детства и как само путешествие в детство. Это когда вы всей оравой — мама, папа, бабушка, подруга бабушки, её внук, твой друг, его сестра, твоя подружка, — вы все втискиваетесь на узкие сиденья, егозя и балуясь, усаживаетесь, снова в поисках чего-нибудь вскакиваете, снова садитесь. Все радостно взволнованы, возбуждены: а взяли ли билеты и паспорта, и не забыли ли с собой покушать и попить, и где туалет, и когда трогаемся, и когда прибываем, и где сходить. А ты с другом тут же лезешь на верхнюю полку, открываешь окно, чтобы ветер дул что есть силы в лицо, и вот уже поезд резким толчком и с грохотом вагонов, пробегающим в самый конец состава, трогается с места и плавно начинает набирать ход. А вы смотрите в окно, и вам так здорово и радостно от того, что было, что есть и что ещё предстоит.
В попутчики мне досталась молодая пара, он и она, которые были больше увлечены собой, чем чем-то ещё, и сходу и без обиняков весьма словоохотливый бобруйчанин, который отвёз детей в санаторий на машине и теперь почему-то возвращался назад в Бобруйск на поезде. Он работал каким-то там начальником чего-то, у него дед дошёл до Берлина, а в гараже стоял внедорожник «Патриот» — это только то, что я узнал в первые десять минут его знакомства со мной.
Поначалу я был не против — дорога способствует общению, именно в поездах люди склонны быть самими собой, настоящими, хотя бы и на час-другой, и это не может не радовать. Единственно мне не хотелось изливать никому ни душу, ни сердце, а хотелось только молчать, что у меня и получалось весьма успешно первый час.
Потом с настырным бобруйчанином отмалчиваться уже не получалось, так как он затребовал моего мнения относительно ситуации в стране, её руководства в лице «Александра Рыгорыча» и вообще, что я думаю о белорусах. Я перечислил ряд вещей, которые мне искренне нравились, таких как безопасность, порядок, чистота, но также искренне сказал, что Беларусь, на мой взгляд, это «страна аккуратных фасадов, которые видят все, и старых, захламленных задних дворов, которые не показывают никому». Бобруйчанину мысль понравилась, он её радостно, хотя и вполголоса, озираясь по сторонам, подхватил, чтобы, как я понял, нести дальше в массы.
Я залез на верхнюю полку, так же как был, не раздеваясь, прикрыл глаза рукой от тусклого света, подумал минуту-другую и о шаблонной глупости, и такой насущной необходимости большинства трепаться про всё малозначительное, кроме того, что того заслуживает какого-то внимания, о мимолётности наших встреч в человеческом море-океане, о завтрашнем дне, который, может быть, мне принесёт радость, и почти заснул под такой же тусклый рокот голосов и шагов…
В половине шестого утра я прибыл в Витебск. В первом буфете заказал себе чашку невкусного кофе, достал взятую из дома куриную ногу, которую я не осмелился съесть на ужин в поезде по причине куриного запаха и человеческой скученности на один квадратный метр, быстро ее уработал, запил дешёвым кофе и не мешкая отправился на автовокзал, что был прямо за углом.
У меня был час. Я, было, думал потратить его, быстро пройдясь по окрестностям автовокзала Витебска, но за окнами застучал не по-майски противный дождь, повеяло холодом и я решил выждать час на месте.
Через сорок минут я уже сидел в маршрутке, а ещё через двадцать был на пути к своей конечной цели: Браславу и Браславским озёрам.
"Не интересна для основного выпуска байка об одном случае из заграничной жизни" (вердикт)
ПрЕвет из Дестин - курортного рая на побережье Флориды со стороны М/залива. Описать многообразие здешних прелестей не возьмётся никакой Гоголь. Осваиваю клепать текст без букв на клаве.
Успею почитать об самих озёрах в заголовке. Такая клёпка хорошо воспитывает память. Всяческих удобств в избытке.
Оценка статьи: 4
2 Ответить
Мне очень понравилось. На мой взгляд, это хороший правдивый рассказ. И даже красивый.
Оценка статьи: 5
1 Ответить
2-ю главу опубликовали с сокращениями (я сам повыкидывал оттуда многое).
То, что выкинул было не менее интересно и забавно. Например, по прибытию в Витебск:
Подойдя к окошку справочной, я увидел еще одного рано завтракающего, вернее, завтракающую: объемная тетя привычного советского образца (большая грудь, большая попа, большое все) что-то смачно подчищала из пакета на стойке. Я набрался терпения, решив дать тете время спокойно дожевать свой завтрак – я не формалист, могу подождать пять минут. Однако тетя за обе щеки доела содержимое пакета, вытерла жирные губы-бантиком тыльной стороной руки и, бросив на меня «советский» недовольный взгляд, знакомый всем с детства, когда все, кто по ту сторону стойки или прилавка - как личный враг, и медленно выплыла из своего справочного алькова в неизвестном направлении.
Через минуту туда плавно зашла другая тетя, более интеллигентного вида – «наверное, какая-то начальница» - еще подумалось мне, не глядя на мою заспанную физиономию в окошке, пошебуршила раскиданные на столе бумаги, нашла что искала, и также, не взглянув на меня, плавно вышла. Меня стало одолевать привычное раздражение от привычно «ненавязчивого» белорусского сервиса. В кабинку снова вошла советская тетя-мотя и, на этот раз видя мою терпеливую настырность, зло бросила: «Что вам?» «Мне ваших десять драгоценных минут». Тетя-мотя недовольно плюхнулась на сиденье, я ее подробнее спросил, как мне лучше добраться до Браслава и как оттуда, и она принялась одним пальцем ожесточенно щелкать по клавиатуре в поисках ответов на мои глупые вопросы. Но щелкала она секунд десять – не больше, когда к окошку, слева от меня, подшаркал маленький старичок-лесовичок со вчерашним перегаром и почти нежно поскреб ногтем с трехнедельным трауром по стеклу справочной. Тетя даже не повела бровью в его сторону, продолжая щелкать одним пальцем по клавишам. Старичок снова осторожно поскреб, на этот раз, всей пятерней, пытаясь привлечь внимание тети-моти. «Люба, я пришел, я пришел, Люба» - почти как Деточкин в «Берегись автомобиля» беззубо прошамкал он. А в это время, с правой стороны, ко мне примкнула интеллигентная начальница: «Извините, я только журнал возьму». Я отошел на задний план от интеллигентной начальницы и настырного пьянчужки, продолжавшего скрести пальцами по стеклу. Начальница взяла переданный тетей-мотей журнал и, не совсем интеллигентно покачивая бедрами (уж не по мою ли душу?), ретировалась, и пока я приходил в себя и приходил на свое место, нудный старикан уже торчал своей лохматой головой в окошке справочной, пошло заигрывая с тетей-мотей. Я взорвался: «Мужчина, ну-ка станьте в очередь!» На что среагировала и до этого холодная к знакам внимания старичка тетя-мотя: «Тебе чего?!» «Люба, я на работу пришел» - почти по-телячьи промычал пьянчужка. «Тебе ключи?! На!» - тетя потянулась за связкой ключей и почти швырнула их в старика. «Не, ключи мне не нужны. Я просто пришел сказать, что пришел…» «Вот, старый дурак!» - тетя швырнула ключи на старое место, снова обратила свой злой взор к монитору и возобновила поиск, на который уже ушло минут двадцать. Через минуту она все записала мне на бумажку, продиктовала дл верности еще раз и, почти успокоившись, взяла мой оплату ее драгоценного времени в размере восьмисот рублей.
1 Ответить
Умеете вы, Игорь, создавать образы хорошим русским языком. Пишите больше - вас интересно читать.
Оценка статьи: 5
2 Ответить
Вячеслав Старостин, обычно вы не столь терпимы к моим образам и языку-)))
0 Ответить
Игорь Ткачев, умнею с годами, наверное.
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Вячеслав Старостин,-)
0 Ответить