Города России. Что мы знаем о Всеволожске?

Она шла к юго-западному берегу Ладоги. Здесь были спешно оборудованы причалы для приема судов летом. А зимой отсюда уходили на восток машины прямо по льду озера.

«Дорога жизни» начиналась в рабочем поселке Всеволожском. До войны сам поселок и места вокруг него считались дачными. Хорошая природа, а главное достоинство — недалеко до города. 25 километров — и ты на Финляндском вокзале.

История города Всеволожска началась давно. Дачи в этих краях начали строить с Петровских еще времен. Первым обосновался здесь Александр Меншиков. Свое имение он назвал «мыза Рябово». Так для русского уха звучало финское название этого места, Rääpyvä. В 1730—1740 годах при императрице Анне Иоанновне мызой Рябово владел герцог Бирон.

Соседняя же мыза, Приютино, принадлежала первому директору Публичной библиотеки и президенту Академии художеств Алексею Николаевичу Оленину (1763 — 1843). Оленин был человек в высшей степени образованный. Правда, о нем рассказывали легенду, что именно он был прототипом ленивого и глупого Митрофанушки из комедии Д. И. Фонвизина «Недоросль». Того самого, что не хотел учиться, а хотел жениться. И якобы Алеша Оленин, узнав себя на сцене, пристыдился и всерьез взялся за учебу. И результат, как говорится, налицо.

Легенда красивая, а главное, поучительная. Правда, историки и литературоведы отрицают, что такие события имели место быть. Ну, да мы им не поверим!

Одним из следующих владельцев мызы Рябово стал в 1774 году придворный банкир Екатерины II барон Иван Юрьевич Фридрикс (1723—1779). Будучи человеком деловым, барон Фридерикс в первую очередь решил облагородить здешние земли и осушить окрестные болотистые леса.

Начались мелиоративные работы, были прорыты осушительные каналы. По широким просекам, сделанным в лесу, проложили дороги, а на дорогах построили мосты через реки и речушки. Парадиз, да и только! Барон Фридерикс даже задумал построить здесь дворец и охотничий домик для Екатерины II. Так сказать, соорудить местный Версаль.

Замысел остался неосуществленным. Дворец не построили, однако земли были осушены и окультурены. Барон засевал их озимой рожью, что с учетом здешнего климата было в высшей степени разумно. Кроме того, на осушенных землях трава поперла почти в человеческий рост.

Иван Юрьевич завёз в имение породистый молочный скот из Эстляндии, откуда, говорят, происходили его предки. И едва ли не первым в России, и уж точно первым в окрестностях Санкт-Петербурга, организовал производство сыров. В 1774 году он построил здесь сыроварню. В этом крепком двухэтажном здании из красного кирпича с 1988 по 2000 год находился краеведческий музей. Но потом здание сгорело.

В мае 1818 года мызу Рябово купил один из богатейших русских помещиков — камергер Всеволод Андреевич Всеволожский (1769—1836), человек в высшей степени предприимчивый и с интересной судьбой.

Одним из самых богатых людей в России Всеволод Андреевич стал в 1797 году, когда, подобно Евгению Онегину, он оказался наследником состояния своего дяди, сенатора Всеволода Алексеевича Всеволожского (1738—1797). Сенатор помогал Екатерине II в захвате власти в 1762 году. Императрица его за это достойно вознаградила.

Состояние оказалось грандиозным. После кончины дяди Всеволод Всеволожский получил более 1 миллиона десятин в Пермской губернии. Земли эти его дядюшка приобрел в 1773 году у барона Строганова, бывшего тогда едва ли не единоличным владельцем всего Прикамья. На этих землях стояли четыре завода и соляные варницы. Соль в те времена ценилась на вес золота. Впрочем, и золотые россыпи на землях, отошедших к Всеволоду Андреевичу Всеволожскому, тоже имелись. Уральские имения давали Всеволожскому доход в полтора миллиона рублей ежегодно.

Доходы шли на развитие хозяйства. На уральских заводах Всеволожского стали вырабатывать качественное железо по английскому способу. Там же предприимчивый Всеволожский учредил первый в России чугунолитейный завод. А неподалеку от Петербурга он открыл один из первых в России стеариновых заводов. Свечи из стеарина ценились больше, чем восковые, потому что горели ярче и без копоти.

Начал Всеволожский производить и сахар-рафинад. В селе Елизаветино в Богородском уезде к востоку от Москвы в 1813 году он организовал производство фарфора.

Первый пароход на Волге тоже принадлежал Вс. А. Всеволожскому. В 1817 году он лично поднялся на этом пароходе от Астрахани до Казани.

Как видим, Всеволод Всеволожский был промышленником передовым и смелым. Но средств на все затеи у него не хватило. Уральские заводы без присмотра стали работать в убыток. После смерти Всеволода Андреевича Всеволоджского в 1836 году долгов за ним числилось почти на 4 миллиона рублей. За долги имение Рябово отошло в казну. Но формально оно принадлежало Всеволожским.

Внук Вс. А. Всеволожского, Павел Александрович Всеволожский (1839—1898), решил погасить дедовские долги и выкупить Рябово. Для этого в первую очередь следовало оптимизировать хозяйство.

В течение нескольких лет Павел Всеволожский сделал это: привел усадьбу в порядок, построил новые производственные помещения, насосную станцию, лесопилку и паровую мельницу. Возвел даже небольшую электростанцию. Приблизительно треть принадлежавших ему земель Павел Александрович отдал в аренду местным крестьянам.

Долг значительно уменьшился, но полностью погасить его в намеченный срок не удалось. В 1887 году мызу Рябово выставили на торги. Тогда жена Павла Александровича, Елена Васильевна, выкупила ее за свой счёт и перезаложила в земельном банке. Всеволожские получили новую отсрочку платежей.

В конце XIX века железные дороги были символом прогресса. И не только символом. Своим хозяевам они приносили ощутимый доход. Когда известный петербургский чиновник Павел Леопольдович Корф организовал акционерное общество для строительства узкоколейной железной дороги в сторону Ладожского озера, большинство крупных землевладельцев, по землям которых должна была пройти дорога, вступили в это общество.

Будущую железную дорогу назвали Ириновской, потому что она прокладывалась до имения барона Корфа Ириновка. Здесь находились торфяники, на которых добывали торф. На торф был спрос, он считался хорошим топливом, в том числе и для появившихся уже электростанций. Кроме грузовых перевозок, Ириновская дорога рассчитывалась и на перевозку пассажиров. В общем, выгода от строительства ожидалась несомненная и большая.

Дорога была короткая, 34 километра. Чтобы удешевить строительство, его вели по упрощенному проекту: узкая колея, легкое полотно, минимальное число станций и инженерных сооружений. Дорогу должны были обслуживать легкие паровозы. Скорость движения предполагалась настолько небольшой, что пассажиры могли заходить в поезд не только на станциях, но и прыгать в вагоны на ходу без всякой опаски для жизни.

Павел Александрович Всеволожский входил в число акционеров Ириновской железной дороги. Имея право решающего голоса, на одном из первых заседаний он потребовал, чтобы одна из станций, построенных на принадлежащей ему земле, называлась «Всеволожская». Требование было принято. В 1892 году была построена станция «Рябово», а в 1895 году — станция «Всеволожская».

Выкупить имение Рябово из залога удалось только в 1906 году сыну Павла Александровича Всеволожского — Василию Павловичу. После революции Всеволожские из Всеволожска пропали. О прежних хозяевах довольно скоро забыли. Поэтому никто и не думал о переименовании станции. Казалось, что «Всеволожская» всегда была «Всеволожской». В 1938 году станцию «повысили в звании», объявив рабочим поселком, а в 1963 году — городом Всеволожском.

В 2009 году здесь поставили памятник Всеволоду Андреевичу Всеволожскому, как основателю города. Что характерно, памятник поставлен на Октябрьском проспекте.