Кто поедет в Трускавец?

Люди едут в Трускавец не только на воды. Такое впечатление, что воздух этого города излучает мягкую, врачующую ауру, что сочная почва, по которой ступаешь, — чистый озокерит, горный воск синевато-желтого цвета, а вода, которой пропитаны холмы, — минеральная. На этих пружинистых холмах из-под ноги выступает влага, и почему-то хочется пробежать на носочках или подпрыгнуть… из-за того, что возникает острое чувство запретного проникновения в заповедник.

Но это бывает в минуты романтические, глубоким вечером, в парке, когда отрываешь взгляд от звезд, или днем, когда перестаешь вертеть головой, высматривая белку, и чувствуешь, что ноги были сухими, а стали мокрыми, покрытая асфальтом дорожка ушла вправо, а ты уже погружаешься. И думаешь, как хорошо, что эти склоны, хранящие воспоминания о миллионах прикосновений, навевают ощущение первозданного покоя. Резкие звуки современности здесь не мешают слушать тихий шум вечности. «Только природе страданья незримые духа дано врачевать».

Пожалуй, самый яркий признак цивилизованности в том, чтобы не было заметно слишком глубоких следов пребывания человека. Но если вернуться к реалиям, все проще. Трижды в день в назначенный час к старинному бювету у подножья заповедного холма стекаются людские ручейки. Посасывая из плоских чашек с носиками свою надежду на исцеление под названием «Нафтуся», отдыхающие выпивают каждый день 20 тысяч литров воды, и на следующий день ее не становится меньше.

Вечером, выспавшись после лечебных процедур и сытного обеда, они собираются, разнонациональные, разноязычные, в маленьких кафе вдоль аллеи и, когда наступает определенная кондиция тоски по родине, запевают народные песни. Слушателям, конечно, гораздо интереснее. Они прогуливаются от одного кафе к другому и наслаждаются этим интернациональным концертом, который похож и на игру, и на соревнование. Правда, во времена СССР колорит, сами понимаете, был разнообразнее. Местные жители очень ценят эту традицию и надеются, что она не умрет, и среди поколения Пепси найдутся ее хранители.

Когда кричат, что народная культура умирает, не верьте. Денег у нее нет, как и у всего народного, — это правда. Но никакие рыночные отношения не властны над душой. Именно она нас тянет на природу, иногда требует водки и затягивает: «Ой, у лузі, лузі». Так что в Трускавец люди приезжают не только лечить желудок, промывать почки и разгибать суставы. Еще здесь омолаживается тело и отдыхает душа. Средство Макропулоса, благодаря которому Трускавец будет жить вечно, состоит из многих компонентов. Попробуем их исследовать…

Первое упоминание о Трускавце датируется 1471 годом. Это договор о продаже прав на вечную аренду Трускавца братьям Игнату из Тустановичей и Андрею из Любеничей. Вечность длилась относительно недолго: 370 лет. Добывали в здешних местах поваренную соль. До сей поры лес на север от города называется Баньки (баня — солеварня). В 1841 году в летописи трускавецких владений появились новые имена арендаторов — Франц Бленк и Игнат Облочинский. Упоминались и промыслы: нефть, озокерит, сера, свинец, цинковые руды. Официальной датой рождения курорта считается 1827 год. Это еще не был бизнес, просто маленькое прибыльное дело: к старой корчме сделали пристройку с восемью кабинками для сероводородных ванн и построили четыре домика для гостей.

С начала XIX века началось научное исследование минеральных источников, прежде всего «Нафтуси». Геологи установили, что ее месторождение образовалось на том месте, где раньше концентрировались нефть и озокерит. Склон балки, фильтруя атмосферные осадки, на глубине 30−50 м образует запасы уникальной воды. Таинство зарождения «Нафтуси» заключается в извлечении водой из породы органических веществ, и этот процесс чем-то напоминает оплодотворение яйцеклетки в живом организме.

По большому счету это и не вода, а многокомпонентная система, включающая в себя растворенные в воде газы (сероводород, метан и углекислый газ), твердые вещества (гидрокарбонаты кальция и магния) и микроорганизмы. В каждом миллилитре — 1,5−3 миллионов бактерий. Одни из них питаются аминосодержащими веществами и выделяют аммиак, другие окисляют этот аммиак до нитратов и нитритов, третьи перерабатывают их в азот, демонстрируя безотходную технологию. Короче, там целый мир, живущий по своим законам и поражающий своим совершенством.

Не зря «Нафтусю» называют живой водой. Попадая из лона матери-земли на поверхность, она быстро утрачивает свою активность и через сутки умирает. Правда, человек умелый научился сберегать привередливую воду до двух недель, добывая ее из скважины и не допуская контакта с кислородом.

Из дышащего нефтью озокерита (слово образовалось от ozo — пахну и keros — воск) раньше делали свечи и даже поставляли в Ватикан. Его лечебные свойства открылись неожиданно. Как это часто бывает, в экстремальных условиях. В 1942 году московский профессор Семен Лепский использовал озокерит вместо парафина для лечения гнойных ран и воспалительных процессов. С тех пор озокеритотерапия широко применяется в медицине в виде аппликаций при бронхите, артрозе, простатите, пародонтозе и даже бесплодии.

Еще один компонент эликсира жизни — лечебная соль «Барбара», которую получают из хлоридно-сульфатно-натриевого рассола с минерализацией 400 г/куб.дм. Она назначается при хронических заболеваниях печени, желчного пузыря, кишечника, опорно-двигательного аппарата и нервной системы. Теперь соль «Барбара», которая раньше продавалась в каждой аптеке, а потом исчезла, снова в арсенале врачей.

С 1892 года Трускавец перешел в коллективную собственность, и новые хозяева, господа Сапега и Жолтовский, поставили цель — поднять уровень курорта до европейского. Однако настоящий расцвет начался с 1911 года, когда акционерное общество возглавил Раймонд Ярош. Была проложена железная дорога, построены виллы и здание вокзала, проведено электричество. К 1931 году в Трускавце было уже 3000 обитателей, а на отдых приезжали более 15 тысяч. Следующие полсотни лет принесли ему славу одного из самых престижных курортов Советского Союза. В его экономику было вложено почти 500 миллионов рублей — огромные по тем временам деньги. Трускавец стал всесоюзной здравницей, и ежегодно в санаториях и пансионатах отдыхали до 170 тысяч человек, не считая тех, кто приезжал «дикарем».

В оны времена в «свободном полете» в Трускавце одновременно пребывали до 45 тысяч отдыхающих. Был разработан комплексный план развития, в котором все было просчитано и учтено: сколько поликлиник (а их было три, работавшие посменно) и сколько медиков (более 1000 врачей и 3,5 тысячи медперсонала) нужно для обслуживания такого количества страждущих.

Переживая экономический кризис 90-х годов, лучший бальнеологический курорт Украины не стал худшим. Люди, достаточно обеспеченные, поездив по европам, поняли, что в Трускавце тоже можно отлично отдохнуть и, главное, дешево. Сами же трускавчане, понимая, что на одних традициях и достижениях отечественной медицины далеко не уедешь, начали искать новый движитель. Пришли иные времена, и средство Макропулоса требовало разогрева.

Для начала составили план, определили направления курортного бизнеса: организация качественных торговых услуг (кафе, бары, магазины); строительство комфортабельных пансионатов на 50−70 мест; реконструкция номеров улучшенной планировки в больших санаториях; организация малого туризма (путешествия в горы летом и зимой, посещение театров и музеев Львова); строительство бассейнов, спортивных залов и площадок; самые современные медицинские услуги.

Все — от городского головы до журналиста — понимают, что индустрия туризма подразумевает не просто развитую инфраструктуру. Это целый комплекс услуг, включающий в себя слова «удобно», «комфортно», «качественно» и еще все, что душа пожелает. Модным словом «инфраструктура» туриста не заманишь, ему подавай не только хорошие дороги, современные коммуникации, благоустроенные территории, но и развлечения. Люди хотят отдыхать красиво. Чтоб душа развернулась… и свернулась не скоро. Причем за небольшую плату. Городские власти это понимают.

Для трускавчан, влюбленных в свой город, толпы отдыхающих должны были бы казаться полчищами варваров. Отнюдь. У местных жителей за 176 лет выработался стойкий синдром гостеприимства. Это их главная достопримечательность — относиться к людям внимательно и радушно, щиро (очень подходящее украинское слово, трудно переводимое на другие языки). Они по-настоящему «болеют» за свой город, хотя это слово для курорта не вполне подходит.