Что бывает, когда иностранцы пьют «как русские»?

Да не просто пересадила, на смех пацанам всей школы к этой рыжей, но ещё — и не лень было! — ходила по урокам других учителей, проверяла: там ли я сижу, где надо? Поэтому… Хочешь не хочешь, а сидел я с Мелькой до самого упора. Но после школы разлетелись мы кто куда, и потерял я её из вида. Надолго потерял. Уже и забывать стал, что когда-то, ещё при царе Горохе и Леониде Ильиче, была у меня такая соседка по парте.

А тут вдруг — хвала современным технологиям! — как-то вынырнула она на просторах Сети. Жива, здорова. И вполне успешна. Правда, живёт далековато от бывших границ Союза ССР. Но Интернету расстояния — не преграда. Единственно, неудобно — когда у меня день, она дрыхнет. А как встанет, так я уже, как правило, сплю. Но общаемся всё-таки. Не так чтобы дни и ночи напролёт, но… То она мне напишет, то я ей.

И вот как-то рассказала она мне историю из жизни. Да такую, что я, зная ту Мельку, с которой когда-то сидел за одной партой, ни за что не поверил бы, что вот такое с ней произошло. Нет! Не может такого быть. Ни за что. Никогда.

Но… Никогда не говори «никогда». Может, оказывается. Да вы сами её послушайте.

* * *
Как-то попала я на родину предков, в Землю Обетованную. И завалились мы с тремя коренными израильтянами в небольшую кафешку. Столики — прямо на улице. Лёгкий ветерок с моря задорно треплет подборы скатертей в крупную красную и белую клетку. А если чуточку прислушаться… Чу! Да вот же оно, море… Разговаривает о чём-то, рассказывает нам что-то своё, не очень понятное: «Шшш-шшшух… Шшш-шшшух»… Пахнет йодом, солью, рыбой. И ещё чуть-чуть — праздником! Новым годом. Откуда?.. Да вот же! Парочка иерусалимских сосен, что присоседилась к финиковым пальмам, выстроившимся в рядок вдоль улицы, уходящей в сторону невидимого, но слышимого и явственно ощущаемого моря…

А хоть и ветерок, но жарко. Поэтому я заказала себе сухонького со льдом. У них вино, разбавленное водой — вполне обычное дело. Никакого удивления, а тем более, усмешек со стороны, не вызывает.

В общем, заказала я вина со льдом, а мои спутники себе — крепкого пива. Тоже прохладненького. Сидим такие, уже немного расслабленные, в основном за жизнь разговариваем. Что да как у кого. И где нынче жить хорошо. А самое главное, как это — хорошо жить. И тут вдруг… Вот честно, я к тому — ни малейшего повода. Единственно, в разговоре как-то само собою всплыло, что я — из России. Да к тому же не просто так, а с Севера. Оттуда, где белые медведи. И аборигены (а я — типа, как аборигенка) ничего, кроме Огненной Воды не пьют.

И тут одному из местных пришла в голову «гениальная идея» — проверить, как пьют русские. Типа: а стакан водки — можешь?! И все так вопросительно смотрят в мою сторону. Нет, потом, конечно, спохватились, вспомнили, что перед ними прекрасная половина человечества. Я хоть точно так же, как и они — в шортах, но вроде как женщина… Вот, и не пиво у меня в бокале.

Спохватиться спохватились, но вопрос, как ни странно, с повестки дня не сняли. Только чуть подкорректировали его: а полстакана, мол? Как, не слабо?!

Нет, честно скажу: не выпей я к тому времени пару бокалов сухонького, в жизни не ввязалась бы. Но… Бутылка стояла на столике уже вполовину пустая, а я, соответственно, потеплевшая.

Правда, водки в кафе не нашлось. Но если уж народ завёлся, разве это когда-то кого останавливало: «А что тут у вас примерно такого же, как водка, по крепости? Джин?! Годится?» И единогласно решив, что да, годится, мне и плюхнули джин в стакан. Неразбавленный. Ну, а русские-то… Не сдаются!

Я и выпила. А так как закусывать было совершенно нечем, тут же съела половинку лимона. И после него… У меня не только джин, но и вино — мигом из головы вылетело. Сижу тверёзая, как стеклышко! Аж жалко стало, что джин с вином, считай, задаром пропали. Что пила… Что нет!

Эти же трое… Посмотрели на меня, посмотрели… И заела их мужская гордость. Типа: и мы — не хуже. Тоже могём! А если не могём, то мОгем. И тут же бармену — наливай! По полному. Стакану! Джина, само собой. Неразбавленного. И это — на пиво!

А я-то. Тверёзая. «Ребята, — говорю, — не надо. Нафигсон вам этот праздник?!» Нет, не понимают. А ведь коренные израильтяне. Тренировки — никакой.

Как и следовало ожидать, через полчасика у меня на руках — три бревна. Хорошо, хоть официант вошел в моё положение. Помог их запихать в машину. Сама бы я… Даже если поддомкратить… Нет, не смогла бы. А погрузчиков поблизости как-то не наблюдалось.

Но помогли мне. Погрузила. А дальше что? Дорог-то… Не знаю! А мне что? Не сидеть же на заднице? Сам знаешь, ждать да догонять… Хуже некуда! Тем более, в чужой стране, в незнакомой обстановке. Ситуация… Я и двинула по трассе. Куда глаза глядят. Потихоньку. Шёпотом.

Машина ведь тоже незнакомая. Да и я — после вина и джина. Не сказать, чтобы вполне трезвая. Если что, промилле какие-то, как пить дать, выскочат.

А надо сказать, что израильтяне гоняют у себя… Мама не горюй! Крейсерская 140 — это примерно, как наши 70−80. А я ползу… Хорошо, если около 70-ти. Не больше! И это — при их обычных и привычных всем «крейсерских». Непорядок!

Естественно, только я от кафе отъехала… Бац, и их секьюрити. Прямо на трассе тормознули. Принято у них так: если что подозрительное, сразу сообщают куда следует. Война ведь… А уж что подозрительнее вот такой езды?!

В общем, останавливают меня. А я на иврите — никак, не учили мы его в школе. И самоучителей в те времена не продавали по книжным. Да и незачем тогда это было. Соответственно, я только русский знаю. Ну, и английский немножко. Со словарём. А эти ребята из секьюрити — сплошь не русские. И словаря у них с собою нет. Что делать?

На моё счастье, один из них оказался славянской мордой. Болгарин… Ну, мы с ним через три минуты кое-как друг друга начали понимать. Спрашивает он меня о документах, я — свои протягиваю. «Нет, — говорит, — эти — не надо. На машину где?»

Я им всем и киваю на хозяина машины. Типа: где-то там, у него документы. Обыскивайте. Ни он, ни его друзья-товарищи сопротивляться не будут. Им сейчас — не до того. Они, все втроём, в багажном отделении — брёвна брёвнами. Дрыхнут благополучно. И счастливые, скорее всего, видят сны.

На такой мой расклад болгарин интересуется: а что произошло, собственно? Почему уважаемые иудеи так грустно отдыхают, что не добудиться? Я и объясняю. Всё как есть. Без утайки. Да учились, мол, они. Как чему? Пить по-русски учились!

Секьюрити… Все трое. Как стояли, так и упали на придорожный газончик. Минут пять катались по нему, помирая со смеху. Но здоровые бугаи, отсмеялись — не умерли. Встали потом-таки, отряхнулись, фуражки поправили и… Взяли мне под козырек! Уважаем, типа, мадам. И проводили меня. До самой гостиницы. А потом взялись развезти по домам этих «алкашей». Сами. Я не просила.

Машину у меня оставили. Типа завтра хозяин заберёт, а сейчас нечего её туда-сюда гонять. У гостиницы на стоянке, она, по крайней мере, не пропадёт…

Ой, как я на следующий день поиздевалась над хозяином машины! Он всё страдал — куда вчера дел свою железную лошадку. Ничего ж никто не помнил. Память у них джин напрочь отшиб!

* * *
Вот такие дела. Не знай я ту Мельку, с которой когда-то сидел за одной партой, ни за что не поверил бы, что вот такое с ней произошло. Нет! Не может такого быть. Никогда. Хотя… Кто его знает? Может, тогда, когда мы с ней за одной партой сидели, не только она на меня, но и я на неё как-то влиял? А?!