И вот, 21 апреля в 17:00 наша эскадрилья получает приказ — уничтожить опорный пункт и артиллерийские позиции на одной из главных улиц Берлина, в излучине р. Шпрее. Через несколько минут шестёрка «Ил-2», ведомая комэском Володей Бондаренко, плотным строем пересекла р. Одер, идя курсом 270 — на Запад! Каждый из нас понимал, что это не обычный боевой вылет, а что это возмездие за наши разрушенные города, за всё то горе, которое принёс нам германский фашизм.
Погода не благоприятствовала нам — уже две грозы обошли стороной, но на пути стали опять чёрные тучи. Обходить больше нельзя — скоро Берлин, и вот, самолёты «прижаты» к земле, почти ничего не видно, кабины заливает дождём, летим, перепрыгивая через дома и деревья. Мы имели право вернуться, так как пробиться невозможно, но наша цель — Берлин, и не было силы на земле и в воздухе, которая бы остановила Сталинских соколов. Уже под крылом замелькали пригороды Берлина, и одновременно мелькает мысль, что бомбить с такой малой высоты невозможно, да и цель найти также нельзя, а впереди — чернота, и вдруг… в глаза ударили лучи заходящего солнца! Туча оборвалась стеной, и перед нами был серый Берлин, весь, как на ладони! Секунда промедления в этот момент могла стоить жизни, но команда ведущего Володи Бондаренко прозвучала одновременно с исполнением, и не успели ещё гитлеровские зенитчики открыть огонь, как грозные «Илы» резко взмыли вверх. Небольшой доворот на тот квартал, где стоят батареи, мешающие продвигаться нашим войскам, и на землю посыпались бомбы, а в воздух полетели исковерканные пушки и брёвна, кирпичи и гитлеровцы; самолёты перешли в пикирование, и мы в упор открыли огонь из пушек и пулемётов, а наши РСы довершили разгром этого опорного пункта. Выровняв самолёты над самой землёй, мы взяли курс домой. Только тогда опомнились фашисты, но их снаряды разрывались далеко позади, а мы, нырнув в тучи, благополучно пришли на аэродром.
К этим строчкам, написанным с фронта 41 года тому назад, следует добавить следующее.
В вылете участвовали наиболее опытные лётчики 3 авиаэскадрильи 567 ШАП, при этом, готовились к вылету несколько дней, но из-за погоды командование не разрешало вылет.
Весь день Бондаренко «уговаривал» командира полка
У меня был воздушным стрелком 18-летний сибиряк, комсомолец, как и я, и звали его Терёша (к своему стыду забыл его фамилию); роста он был высокого, так что, сидя в кабине, чуть ли не доставал головой до колпака…
Однажды в боевом вылете нашу группу штурмовиков неожиданно атаковало большое число истребителей, часть товарищей сразу были сбиты, а мой самолёт получил повреждение и плохо слушался управления. И вот, представьте себе картину. Я ухожу к своей территории, пытаясь резко «бросать» самолёт из стороны в сторону, чтобы не дать прицелиться фашисту. Самолёт почти не подчиняется мне, весь вроде прошивается огненными трассами-снарядами истребителя, но, к счастью, пока они корёжат только крылья, а пулемёт стрелка вдруг замолчал. На секунду я повернулся глянуть, что со стрелком, и вот, до сих пор перед глазами вижу: метрах в пятидесяти от нас «висит» «Фокке-Вульф-190» с ярко-жёлтым коком и «поливает» нас из четырёх пушек, а мой Терёша перегнулся через борт по пояс и пытается перезарядить заевший пулемёт. Вот это герой! Ещё через мгновение фашист «влепил» в нас ещё очередь, но тут же был сам сбит нашим истребителем. Мы с Терёшей кое-как дотянули до своего аэродрома и почти благополучно сели. А через день самолёт починили, залатали, и мы снова пошли в бой.
К этим строчкам надо добавить: так сражался комсомол 40-х годов".
Спасибо на добром слове, Карл-Август Аванти. У американцев и мафия - с американским колоритом. В Италии, кроме сицилийской мафии есть еще...