Воспоминания — статьи по теме

Я замерла. Бабушка была не склонна к пространным речам. Но обливной летний вечер так нежил нагретые перила балкона и руки бабушки, непривычно сложенные на коленях. Откидной столик был накрыт ковровой скатертью, в маленьких грушевидных стаканчиках бархатом переливался чай, дыня золотилась на узорчатом блюде. Покой обнимал душу, вечерний лиловый покой, когда не хотелось думать ни о чем, а только смотреть в угасающее ласковое небо.

Когда мне подарили семена буддлеи — выносливого, рослого цветка, похожего на сухую сирень, я и вспомнила эту историю…

С какого возраста я помню свою бабушку? Даже и не знаю. Хорошо помню свою маму лет так с четырех как нечто само собой разумеющееся и постоянное в моей жизни, как часть себя, своего организма. Как свою руку или ногу, которые всегда есть, которыми ты просто пользуешься и которые ты просто не замечаешь.

Не знаю, кто и как, лично я химию — уважаю. А вот химиков не люблю. Но сочувствую им. Ущербный они народ. И бесполезный.

Может, помнит кто те толстостенные бутылки тёмно-зелёного стекла? Типа, как из-под шампанского. В советское время их ещё «фугасами» называли.

В преддверии знаменательной военной даты в истории нашего города и юбилея Великой Победы мы с бабушкой вновь пересматривали фотографии в старом альбоме — вспоминали родных-участников Великой Отечественной войны. Постепенно бабушка увлеклась, перешла к воспоминаниям своей молодости, а когда увидела фото разновозрастной улыбчивой группы на лоне природы, поведала о почти сказочных впечатлениях одной поездки из «колымского» периода ее

Выходные. Только не сейчас, а давным-давно. Когда мои родители были значительно моложе меня нынешнего. Ну, а я, соответственно, вообще — мелкий. И мы — в гостях. У хороших, добрых друзей отца и мамы. С ночевкой. А это значит — будем топить титан!

Кто сказал, что время — функция непрерывная? И потому, мол, если очень постараться, то, сложив все предшествующие мгновения, можно узнать его длину. А вот ширину — увы! Тут, как и делить на ноль, — низ-зя. Почему нельзя — никто не знает. А кто знает — не говорит. Нельзя и всё тут.

Моё знакомство с океаном произошло, когда я был ребёнком. На побережье Гвинейского залива. В портовом африканском городе Лагосе, куда я приехал с родителями и где прожил около четырёх лет. Детские эмоции настолько ярко сохранились в воспоминаниях, что годы спустя решил запечатлеть их на бумаге.

Я всегда думал, что те, кто, в силу тех или иных причин, оказался «под немцами» и пережил ужас оккупации, должны с ненавистью относиться к ним. Но может, это общее правило? А ведь в любом из них есть исключения. Типа цыгана, который, почему-то стоя на цыпочках, говорит «цыц»

В то лето время моих каникул частично совпало с отпусками родителей. И меня не стали отправлять в пионерлагерь. Или посылать если не к тетке, то к какой из бабуль. Мы, все вместе, поехали к морю. В Новороссийск, где со своей семьёй жил отцов брат.

Удобно расположившись с нехитрым рыбацким скарбом прямо на крыльце и откусывая лишний кусочек лески от только что привязанного к удочке крючка, вдруг, краем глаза, через открытые на улицу ворота, улавливаешь какое-то не ожидаемое в это время дня движение. Нет… Это не марево, не дрожь уходящей от земли в выцветшее покрывало неба нагретой воздушной волны. Знакомая, чуть сутулая фигурка, крепко удерживающая в своей руке верёвочку, привязанную к

По работе мне часто приходится сталкиваться с просьбами пожилых людей найти контакты различных инстанций для обращений с жалобами и заявлениями по самым разным вопросам. Иногда бывает непросто обнаружить эти данные, а еще сложнее — не препятствовать некоторым моим клиентам искать правду таким образом. Ведь зачастую их ожидания оказываются столь же преувеличенными, как и суть вопросов, с которыми они намерены обращаться в вышестоящие органы —

Воспоминания… Да, наступает тот момент в жизни, когда мы начинаем жить воспоминаниями. И они живут с нами, как те осенние листья, которые навевают нам грусть в старом заброшенном

Было светло и тихо. Тихо так, как бывает в пустой больничной палате. На краю ванной сидела маленькая плюшевая обезьянка в обнимку с крошечным медвежонком. Он сидела точно так же, как когда-то у лобового стекла его автомобиля.

Это сейчас — один пластик кругом. Или потихоньку уходящее в прошлое «стекло», или более новомодные графит, карбон (углепластик), или композит, сочетающий в себе достоинства и недостатки как первого, так и второго. А ведь были… Были времена, когда лещина и рыбалка воспринимались как те близнецы-братья. Говоришь — «лещина», понимаешь — «рыбалка». И наоборот. Произносишь — «рыбалка», подразумеваешь — «лещина».

Эта история произошла более 65 лет назад, когда мой папа служил военпредом на большом алюминиевом заводе в городе Каменске-Уральском в Свердловской области. В нашей квартире было радио. По тем временам это была очень большая редкость.

В конце января 1965 года по книжной Москве пронеслась новость, что в Театре на Таганке собираются со 2 февраля запустить новый спектакль по стихам самого популярного тогда поэта Андрея Вознесенского с говорящим названием «Антимиры». Почему говорящим? Да просто в 1964 году вышла четвертая книга стихов молодого поэта, которая буквально произвела фурор и именно так и называлась — «Антимиры».