В любовных делах женщины очень опытны (поскольку имеют постоянную практику) и умеют хорошо скрывать все от мужа… По моему мнению, они все шлюхи, тем не менее питают отвращение к имени Вешу, которое и означает шлюху, — пишет Нокс.
Казалось бы, мужчины, сами имеющие любовниц, должны разбираться в уловках жен. Но те, если только не застают жену на месте преступления, не заботятся о том, чтобы избежать участи рогоносца, хотя и существует закон, что если муж застанет другого в постели со своей женой, может убить обоих. В некоторых случаях мужчины сами позволяют своим женам и дочерям разделить ложе с чужим мужчиной и не считают за измену или блуд, если их жены спят с теми, кто равен или выше их по рангу.
Биограф Нокса К. Франк замечает, что автор, несмотря на свое холостяцкое состояние, много знал о сексуальных нравах острова и затрагивает в своей книге такие темы, как прелюбодеяние, содомия, инцест, контрацепция, аборты и деторождение, и высказывает предположение, что он имел опыт интимных отношений на острове.
В этой догадке не было бы ничего удивительного, учитывая цветущий возраст Нокса и его статус иностранца, но она расходится и с тем, что утверждает он сам, и с нашими представлениями о его характере. И скорее всего, знания об интимных сторонах жизни острова он почерпнул из разговоров со своими друзьями-англичанами или от соседей-аборигенов, поскольку неплохо знал сингальский.
Советы соседей относительно женитьбы и пример товарищей не подействовали на Нокса, который пишет, что хотя и допускал возможность подобных браков, но считал это для себя неприемлемым. Был ли герой нашей истории до конца искренен или, как большинство людей, имел свой «скелет в шкафу»?
Вернувшись на родину и став капитаном Ост-Индской компании, он, казалось бы, мог позволить себе завести семью, но так никогда и не женился. Нет и сведений о том, что он имел романы, не закончившиеся законным браком, или связи с женщинами легкого поведения. Наверное, причины такого полумонашеского образа жизни, будь это религиозный фанатизм, фобия прекрасного пола, физическая неполноценность, нетрадиционные наклонности или просто неумение и нежелание общаться с другими людьми, так и останутся тайной.
Когда торговля шапками перестала приносить прибыль, неугомонные англичане взялись за другие ремесла: пахали землю, сеяли рис, разводили скот, гнали самогон (арак) на продажу и становились бродячими торговцами. Большинство смирилось со своей участью, тем более что, хотя они так и не получили полной свободы, надзор за ними ослабевал, а со стороны туземцев не наблюдалось и тени враждебности.
Мы не можем пожаловаться на недостаток справедливости и поддержки во всех наших несчастьях, которые оказали нам те люди; к нам, пожалуй, относились даже добрее, чем к самим местным жителям, — признает рассказчик.
В новом доме Нокс и его друг завели коз, кур и свиней, и «привели усадьбу в цветущее состояние», однако поскольку они так и не обзавелись семьями, власти по-прежнему подозревали их в плане побега.
Нам редко удавалось побыть в одиночестве, и наши соседи предпочитали чаще находиться у нас, чем нам этого хотелось; пользы от них нам бывало немного, — пишет Нокс.
И добавляет, что соседи постоянно хотели попросить у них что-нибудь или взять в долг. Получая новые доходы, Нокс, как человек бережливый, не пожелал отказываться от старых и добился разрешения получать содержание прямо из королевских кладовых, поскольку жители деревни отказались выдавать ему паек, ссылаясь на свою бедность и зажиточность британца.
Бережливость, если не сказать жадность, Нокса (которая и в дальнейшем послужила для него источником серьезных проблем) навлекла на него, пожалуй, самую грозную из всех опасностей, которые угрожали ему на острове. Его появление при дворе не осталось незамеченным, и вельможи стали убеждать Нокса перейти на королевскую службу. Вскоре он получил приказ от адигара (Главного судьи) явиться ко двору, чтобы быть лично представленным королю (предложение из разряда тех, от которых невозможно отказаться).
Напуганный Нокс тут же отправился с визитом к адигару и привел все возможные аргументы, долженствующие продемонстрировать его физическую и духовную неспособность исполнять высокие придворные обязанности. Но беседа не задалась, и любезность сановника быстро сменилась гневом; по-видимому, вельможа опасался навлечь на себя неудовольствие короля из-за глупого упрямства чужеземца.
Не зная чего ждать, Нокс остался в столице, ожидая решения своей участи. Его нежелание служить, как утверждает сам рассказчик, могло дорого обойтись ему, но из двух зол — лишиться жизни, отказавшись пойти на службу, и рисковать ею, поступив на нее, он предпочел первое.
Мало того, что мне пришлось бы забыть все свои надежды на освобождение, в конце концов я непременно кончил бы смертью, как это случается почти со всеми, кто находится у него (короля) на службе, — пишет автор. И добавляет: — Хотя и отказаться от нее могло быть равнозначно смерти.
Наконец Нокса оставили в покое, и он вернулся к себе на плантацию.
Почему же столь заманчивое предложение повергло англичанина в ужас и насколько реальными были его опасения?
Если судить по тому, что рассказано о нем в «Цейлоне», правитель королевства Канди, Раджа-синха (Раджасинха), представлял собой один из худших типажей восточных деспотов, местечковый (а точнее, островной) клон Ивана Грозного («он является абсолютным тираном и правит с большим деспотизмом, чем любой другой король в мире», — пишет Нокс). Крайняя жестокость была одновременно и чертой его личности, и средством сохранения власти. Король не был лишен политических способностей и, хотя и не читал трудов Макиавелли, прекрасно понимал, что страх является более надежным инструментом управления людьми, чем любовь и привязанность подданных.
Сделаться придворным, персоной, близкой к верховному правителю в стране, где существует абсолютная монархия, является предметом вожделения всех честолюбцев, и Цейлон не был исключением. Но, как писал Нокс в своей книге, милость короля переменчива, и вызвавшие его неудовольствие вельможи быстро оказывались не у дел или даже лишались жизни. Более того, король часто не ограничивался наказанием самого провинившегося и подвергал казни или сажал в тюрьму всех мужчин рода, прежде всего ближайших родственников, опасаясь, что они будут мстить ему, и отнимал их собственность.
Казалось бы, такое соотношение риска и выгоды должно отвращать сердца людей от королевской службы, но, этого, как ни странно, не происходило. Хотя многие знают об этом и видят собственными глазами, пишет Нокс:
…сердца их так высокомерны и честолюбивы, что все их желания и стремления достичь этих высочайших степеней чести, вместо того, чтобы хотеть избежать смерти и полной гибели…
А жены их, подобно леди Макбет, часто бывают настолько честолюбивы, что
…подталкивают своих мужей добиваться повышения… чтобы они могли бы принимать уважение и почести в качестве знатных дам.
По словам Нокса, жестокость, лицемерие и мания величия, обычные для властителей, соединяются в нем с хитростью, осторожностью и предусмотрительностью, и даже своего рода мудростью:
…он не вспыльчив в гневе. Тому, на кого он гневается, он этого даже не покажет: он не будет опрометчивым и поспешным ни в каком деле, но поступает всегда осмотрительно, хотя мало с кем совещаясь: совета он спрашивает только у себя самого.
Король был уже стариком и к женскому полу относился почти равнодушно. Возможно, именно поэтому он «не позволяет при своем дворе никакого распутства и прелюбодеяний», и если узнает об этом, то виновного вельможу ждет казнь, строго наказывают и женщину. Иногда его гнев обрушивается на всех представительниц слабого пола:
…случается он вдруг дает команду изгнать всех женщины из города, чтобы не осталось ни одной.
У короля имелась «личная гвардия из кафиров или негров, которым он доверяет больше, чем своему собственному народу», а также множество шпионов, которые «подслуживают и подсматривают, что где происходит: от них не ускользнет ничего из сказанного или сделанного, они все замечают», а раньше он имел привычку, переодевшись, бродить ночами по улицам, чтобы увидеть все своими глазами (чем не островной Гарун-аль-Рашид?).
Часто он занимает своих людей огромными работами которые требуют многих лет для завершения, что позволяет ему обратить их в рабство и помешать им устроить заговор против него, который они могли бы устроить, будь у них больше свободного времени, — пишет Нокс.
Взяв на вооружение известный девиз «одни роют, другие зарывают», король, например, заставлял своих подданных срывать холмы и переносить землю в долину, где был расположен его дворец, вместо того чтобы построить резиденцию в более удобном месте.
Королевство расположено в горной части острова и защищено самой природой, но король
…стремится сделать свою страну насколько можно недоступной и затруднить путешествие по ней и потому запрещает рубить деревья в лесах… не позволяет ни строить мостов через реки, ни расширять дороги.
Чтобы защититься от внешнего и внутреннего врага, «во всех частях страны поставлены в подходящих местах постоянные дозоры и устроены заслоны»; особо строгая система безопасности устроена на подходах к столице, где проживает сам король, и никто не может пройти туда без паспорта, которым, как пишет Нокс, служит глиняная печать, выдаваемая дворцовым чиновником.
Светлана Мягкова, а вот "Антилопа" на советском значке. Друг подарил.