Придя к выводу, что он уже уделил достаточно внимания описанию морских сражений и сухопутных баталий, Ян Стрейс решил, что настало время поделиться с читателями этнографическими зарисовками.
«(Греки) народ весьма толковый и обходительный… Нынешняя Греция осталась столь же плодородной, как и прежде, хотя могущество и богатство ее упали по причине турецкого владычества и постоянных войн. Одежда греческих горожан в купцов такова: на голове носят они длинные продолговатые красные шапки со свешивающейся вперед сборкой; некоторые надевают белый тюрбан и бреют голову на турецкий лад, не считаясь с тем, что они не мухамедане; впрочем, большая часть их ходит с длинными волосами. Они носят длинные узкие штаны, спускающиеся ниже икр; поверх чулок они не надевают сапог. Халат надевается на персидский лад, но без кушаков. На плечи накидывают длинный халат с длинными рукавами, которые никогда не надевают или делают это весьма редко. Крестьяне носят такие же шапки, как и купцы; их штаны так же широки, как у нас шаровары; их подвязывают повыше колен и шьют из белого полотна или бумазеи. Обычно они носят башмаки и чулки».
Конечно же, рассказчик не мог обойти вниманием наряды греческих женщин (хотя временами и создается впечатление, что эту тему он упорно обходит стороной):
«Жены и дочери купцов постоянно покрывают голову шелковыми или бумажными платками, которые спадают с плеч на спину, как у католических монахинь. Они носят ярко-красные чулки с кантиками и вышитыми клинышками над пяткой; каблуки у башмаков очень узкие, но зато подметки широкие, чтобы было удобнее ходить и стоять».
На островах, равно как и на материке, существовало классовое неравенство, поэтому наряд богатых и бедных греков имел определенные отличия.
«Люди с достоинством и положением носят набрюшники из золотого сукна, а сверху надевают камзолы с рукавами из шелка, длиною до конца живота, посередине их стягивают лентами, под них надевают коротенький халат, который доходит всего до колен. Из-под него торчит рубаха, спускающаяся до икр. На рубахах вышиты птицы, деревья и различные узоры, что весьма нарядно и красиво. Иные поверх всех одежд надевают еще длинный шелковый халат».
Греция — страна островов. Следующим местом, куда моряки отправились за добычей («контрибуцией»), стал знаменитый остров Патмос, где апостол Иоанн написал свое «Откровение», также известное как «Апокалипсис».
«Нам показали в пещере одной горы маленькую часовню, построенную, по свидетельству греков, на том самом месте, где апостолу было видение, а также камень, который отверзся и закрылся над его изголовьем. Греки продают кусочки этого камня, их принимают вовнутрь, растерев в порошок, против трехдневной лихорадки. Патмос (на этот раз город, а не остров) лежит на горе (что неудивительно, поскольку Πάτμος по-гречески — это скала), и там находится мужской монастырь, называемый Cologieri, а само это место густо населено и застроено».
Переходя к делам земным, рассказчик сообщает, что неподалеку от города:
«Сложен небольшой шанец для отражения морских разбойников, — но нам они не противились (красноречивая фраза, которую можно понимать двояко: или греки не считали венецианцев «морскими разбойниками или все-таки считали таковыми, но понимали, что с ними лучше не связываться); наоборот, греки с радостью (!?) заплатили контрибуцию, когда услышали, что турецкий флот разбит, но не смели обнаружить это перед кади (кто знает, турки ведь могли и вернуться)».
Как говорится, «куды крестьянину податься» — тем более, с острова.
Следующей точкой на карте был остров Самос. Неподалеку от него венецианцы встретили османские торговые суда и, справедливо (не знаю, уместно ли в данном случае это слово) решив, что контрибуция никуда от них не денется, а корабли могут уйти, захватили два сайка с товарами.
Сайк — разновидность турецких малотоннажных парусных полуторамачтовых судов, которые применялись с XVIII века для транспортировки товаров у берегов Леванта.
Прежде чем приступить к взиманию контрибуции, венецианский капитан благоразумно решил запастись водой и свежей пищей. На остров выслали фуражиров, в число которых предсказуемо вошел и наш рассказчик.
Команда разделилась: часть людей отправилась в деревню за провизией, другие же начали заполнять бочонки водой. Неожиданно моряки заметили две турецкие бригантины с большой командой, направлявшиеся прямо к ним. Бросив бочонки, они вскочили в лодку и стали отчаянно грести по направлению к своему кораблю. Однако хитрые турки коварным маневром отрезали им путь, и морякам пришлось грести с удвоенной энергией уже в обратном направлении и спасаться бегством на острове.
«Я так устал, что не мог бежать дальше по колючкам и терновнику, спрятался за куст в надежде там схорониться, — пишет голландец. — Когда наш командир заметил, что нам пришлось туго, то приблизился к берегу и открыл огонь по туркам, не перестававшим нас преследовать. Я захотел узнать, не свободен ли путь, и слегка приподнялся; в то же мгновение меня схватили четверо турок. Они связали мне руки и вместе с шестью другими, взятыми в плен, сволокли в бригантину».
Впрочем, турецкий капитан оказался на удивление добродушным и незлобивым человеком, своего рода «восточным джентльменом».
«Нас не ограбили, иначе я бы без сомнения лишился 25 дукатонов, бывших при мне. А когда капитан увидел, что мы до смерти перепуганы, то сказал нам: «Эй, люди, будьте спокойны, вам не причинят никакого зла, и вы не будете терпеть никакой нужды, как и мы» (!?).
Справочно: дукатон, он же серебряный всадник, рейдер, рейдердальдер — серебряная монета, имевшая распространение на территориях республики Соединённых провинций, Южных Нидерландов и Льежского епископства в XVI−XVIII столетиях. Монета соответствовала по стоимости 3 гульденам и весила 32,48 г при содержании 30,661 г чистого серебра
Впрочем, слова турецкого джентльмена явно расходились с делом, потому что он отвез пленных на Родос — разумеется, для того, чтобы продать там на невольничьем рынке. Остров этот (в настоящее время — популярный курорт), еще в начале XVI века являвшийся оплотом рыцарей-госпитальеров, уже больше сотни лет находился в турецком владении.
«Но там по случаю свирепствовавшей чумы невольничий рынок был очень скверен, и за нас давали не более ста рейхсталеров».
Сначала я думал, что это цена за всех пленников вместе, но оказалось, что за каждого в отдельности.
«Капитан не хотел отдать своей добычи за столь малые деньги и отвез нас в Хиос, где стояла турецкая армия, считая, что там нас сбыть всего выгоднее; но и здесь ему ничего не удалось».
(Судя по всему, на турецком рынке наблюдался существенный переизбыток невольников, во всяком случае, лиц мужского пола.)
С XIV по XVI века Родосом владели рыцари-госпитальеры, но в конце 1522 года после многомесячной осады они были вынуждены, заключив соглашение с турками, покинуть остров и отправиться искать новое прибежище, которым стал остров Мальта (а орден госпитальеровпревратился в Мальтийский орден).
Как пишут авторы путеводителя «Родос», после завоевания острова османами коренные жители, греки, были изгнаны за пределы стен города и вынуждены поселиться во вновь созданных жилых районах, которые имели название «марасиа» (своего рода гетто?). Турки же превратили христианские церкви в мечети, а в качестве своего жилища использовали дома, конфискованные у христиан (дополнив их, впрочем, закрытыми балконами — «сахносион»).
Обе стороны были заинтересованы в том, чтобы разрешить сложившуюся проблемную ситуацию к обоюдному удовольствию, и неудивительно, что выход был-таки найден.
«Тогда мы попросили отвезти нас к нашему кораблю и продать командиру, — пишет голландец… Хорошо, — сказал он (турецкий капитан), — захотят ваши вас выкупить — пусть, мне все равно, дело только в деньгах, я не спрашиваю о том, кто мне их платит… Бригантина свернула к Самосу и стала на виду у нашего корабля».
Добавим: венецианский корабль, судя по всему, так и стоял все это время на том же самом месте, дожидаясь, когда странствия турецкой бригантины по невольничьим рынкам восточного Средиземноморья закончатся и турки вернутся на то самое место, откуда и начали свой торговый вояж.
«Мы покорнейше попросили командира освободить нас и получили в ответ: „Я весьма склонен, но на нашем корабле немного денег, не более 1 880 рейхсталеров, и освободит ли капитан всех вас семерых за эту сумму, о том мы должны с ним сторговаться“. Получив такой ответ в письменном виде, мы были весьма довольны и крайне обрадованы, уверенные в том, что тотчас же освободимся из рук турок. Когда до капитана дошло, что мы получили ответ, то он спросил: „Что нового? Выкупит вас командир или нет?“ Мы ответили, что если он не будет запрашивать (в смысле, лишнего), то это случится, в противном случае нет. Тогда он потребовал 2 000 рейхсталеров за семерых».
Судя по всему пленные моряки, знакомые с обычаями восточного базара, решили начать торговаться и, несмотря на то что речь шла об их жизни и свободе, резко понизили цену.
«Мы испугались такой цены и сказали, что достаточно 800. И наше предложение добросовестнее его притязаний, но он и слышать о том не хотел. Мы прибавили еще 200, но это не помогло. Наконец, он сказал: «Вы можете откупиться за 1 300, но не меньше. Если вы мне сегодня их не доставите, то я завтра уйду отсюда и продам вас кому придется, кто мне больше даст» (хотя пока сделать это ему почему-то так и не удавалось).
Поняв, что это действительно последнее слово, моряки уступили и, как пишет автор, «вывесили белый флаг».
«Вслед затем подошла лодка и, узнав об условиях, вернулась на корабль и привезла обещанные деньги, за которые мы получили свободу, и с радостью сошли в лодку, благодаря бога за столь скорое освобождение».
Вернувшись на корабль, они узнали, что другая часть команды фуражиров, посланной на остров, спряталась в его дебрях и вышла на берег лишь после того, как турецкая бригантина ушла.
Не очень понятно, почему военный корабль венецианцев, чьей задачей была борьба с турками, так и не попытался вступить в бой с вражеской бригантиной, чтобы отбить своих товарищей, и ограничился лишь торговой сделкой. Быть может, у турок было подавляющее преимущество в живой силе и огневой мощи? Спрашивается, почему в таком случае они сами не атаковали противника?
В целом создается впечатление, что перед нами рутинная коммерческая сделка, если, конечно, не принимать во внимание, что ее участниками были представители стран, находившихся в то время в состоянии войны, а предметом торговли — живые люди.
Совершив бесплатный круиз на жемчужину восточного Средиземноморья — остров Родос — и обратно, Ян Стрейс снова оказался на борту венецианского судна. Моряки решили не продолжать затянувшийся и не слишком удавшийся вояж, а вернуться в порт приписки — Венецию.
Судя по всему, судну требовался серьезный ремонт, потому что на обратном пути, как пишет автор:
«корабль был так залит водой, что день и ночь приходилось ее выкачивать, чтобы вернуться в целости и сохранности».
Продолжение следует…
Андрей Кашкаров, я читал Марка Твена. В смысле - у него был рассказ о том, как в раю выше чтят тех, кто реально "мог", но не "стал",...