• Мнения
  • |
  • Обсуждения
Валентина Пономарева Грандмастер

Какова история Гром-камня? Часть 2

Итак, Гром-камень стал известен в Петербурге. Э. М. Фальконе, приехав в Конную Лахту и увидев его, пришел в такой восторг, что перестал и думать о том, чтобы подножие памятника Петру I сооружать из нескольких частей. Вдохновленный, он решил начать обработку глыбы прямо на месте. Однако матушка-императрица повелела везти будущий пьедестал в столицу.

Но как?! Как перевезти громадину, которая весила 1600 тонн?

Гром-камень имел около 13 м в длину, 8 м в высоту и 6 м в ширину. На дворе стоял XVIII век, и техника соответствовала тому времени. Решение все же было найдено, и предложил его капитан Ласкари (он же — граф Карбури, грек по происхождению), который уже упоминался в первой части рассказа, а подсказал ему «правила, по коим надлежало строить машину к перевезению…» Иван Иванович Бецкой.

Это предложение сначала было опробовано на вдесятеро уменьшенной модели, испытания которой показали, что одним движением пальца можно оттащить 75-пудовую тяжесть. Что же представляла собой эта машина? Она имела желобчатые полозья с 32 бронзовыми шарами, которые вставлялись в желоба деревянных переносных рельсов, обитых медью. Движение осуществлялось по специально выстроенной дороге десяти сажен в ширину: в нее были вбиты толстые сваи, а вместо столбов врыты корабельные сосны.

Но для его осуществления сначала нужно было расчистить место и вырыть траншеи вокруг камня. На этом поприще трудились около 500 человек, солдат и крестьян, которые управились месяца за четыре. Потом погрузили Гром-камень с помощью системы рычагов и ворот на хитро устроенную платформу и медленно, тяжко и трудно отправили Гром-камень в путь.

Это была целая эпопея, которая длилась не день и не два… С первой попытки удалось продвинуться на полсажени, со второй — на 23, а затем были третья, четвертая и многие другие. В январе 1770 года Лахтинский лес посетила государыня, пожелавшая лицезреть, как выполняются ее начертания.

Скорость транспортировки была такова, что около восьми верст до пристани на Финском заливе удалось преодолеть к концу марта 1770 года, продвигаясь на 60−70 метров день. И все это время при Гром-камне трудились, не покладая рук, 1220 поденщиков. Каменотесы работали даже во время движения, рельсоукладчики то и дело переставляли рельсы, обеспечивая дальнейшее продвижение.

Символично, что на берегу каменная махина оказалась рядом с сосной, которую оберегали и украшали иконами местные жители в честь подвига Петра Великого, который 1−2 ноября 1724 г., рискуя жизнью, спасал утопающих во время бури у лахтинского берега.

По завершении сухопутного пути предстоял водный. За него по указу Екатерины II нес персональную ответственность 70-летний адмирал Мордвинов, коему велено было «приложить все старания». Непосредственным «главным» адмирал назначил капитан-лейтенанта Якова Лаврова.

А особой конструкции баржу изобрел Григорий Корчебников — выдающийся корабельный мастер, построивший немало гребных судов для российского флота. Он не только сделал чертежи, но и вместе с мастером такелажа Матвеем Михайловым неотлучно находился все время при погрузке и движении судна.

Погрузка была очень трудной и не с первой попытки удалась. Приходилось на ходу придумывать, как справляться с возникающими проблемами: отрывались доски, середина баржи оставалась в воде, тогда как нос и корма всплывали… Но в конце концов все завершилось благополучно.

Путь был вроде бы недальний — всего 12 верст, но характеристики груза и трудности маршрута требовали особой осторожности. Так что к пристани на Сенатской площади причалили лишь в последней декаде сентября, т. е. через пять месяцев после отплытия. Здесь дно Невы было так глубоко, что погружать на него судно было невозможно, а потому начали вбивать сваи, на носу и корме установили решетки, привязанные канатами к берегу, а поперек баржи положили еще одну, на которой укрепили шесть мачтовых деревьев.

Иван Григорьевич Бакмейстер, библиотекарь Императорской Академии наук, бывший свидетелем событий и подробно их описавший, сообщает, что когда на подложенных шарах камень скатился с судна, эти самые мачтовые деревья переломились, а судовые доски погнулись так, что вода начала затапливать баржу. Последующее перемещение Гром-камня к месту, где он находится и поныне, заняло, по разным источникам, от двух до трех недель.

В честь грандиозного события — перевозки Гром-камня, которую не только в России, но и за рубежом называли победой русской техники, Екатерина II повелела отчеканить памятную медаль с изображением Гром-камня и надписью: «Дерзновению подобно. Генваря, 20. 1770». Таким образом, императрица связала полуторагодовалые усилия тысяч людей с собственным визитом в Лахтинский лес.

Наконец, есть еще одно любопытное обстоятельство. Помните, в первой части рассказа сообщалось, что использовать Гром-камень в качестве постамента предложил капитану Ласкари Семен Григорьевич Вишняков? Так вот, после этого капитан отправился на место, дабы произвести необходимые замеры.

А по возвращении написал И. И. Бецкому, «что камень сыскан на Выборгской стороне в даче его Сиятельства графа Якова Александровича Брюса близ деревни Конной…». Я. А. Брюс — внучатый племянник знаменитого мистика Якова Брюса, ближайшего сподвижника Петра I, да еще и названный в его честь. Значит, имя Брюса и в каменном изваянии рядом с императором — в самом центре Петербурга?

Ничего себе, случайное совпадение…

Статья опубликована в выпуске 9.10.2008
Обновлено 21.07.2020

Комментарии (5):

Чтобы оставить комментарий зарегистрируйтесь или войдите на сайт

Войти через социальные сети:

  • Комментарий удален
  • Хочу внести свою лепту. На месте, откуда брали камень, пока ещё жив оставшийся после него тенистый пруд, который называют Петровским. На открытом месте пруда (там, где камень вытаскивали из пруда) лежит большой его осколок (мальчишки прыгали и ныряли с него в воду). Раньше, в 50-х и 60-х годах ещё были видны следы от какого-то подобия узкоколейки. В 1976-м я уже буксовал в 60-ти метрах от пруда. Года за четыре до этого, на берегу этого пруда, я услышал божественное исполнение 1-го концерта Чайковского ансамблем Рея Кониффа и Катарины Валенте. С тех пор безуспешно ищу ТУ запись, чтобы понять, что можно петь под эту музыку. Дальше узкоколейка шла вдоль Конной Лахты, а за её поворотом, вдоль Ольгино к Лахте и выходила на берег залива. Там была в советское время маленькая больница, которая потом стала хосписом для престарелых инвалидов, а чуть правее был кинотеатр, название которого стёрлось из моей памяти, а сейчас там деревянная церковь. Между ними и проходила дорога. На самом берегу, у самой воды лежат два довольно больших камня, осколки от Гром-камня. Потом часть этой узкоколейки использовалась для перевозки торфа с местного предприятия. Сильно подозреваю, что ту, старую, разобрали и на её месте сделали новую, железную, по которой в блокаду и позже возили торф на станцию (на старом пути, где путь не совпадал с узкоколейкой, были хорошо видны следы). Там прошла бОльшая часть моего детства.

    Оценка статьи: 5

    • Спасибо самое душевное за этот рассказ. А откуда Рей Конниф, да еще с... Валентой? Поищу тож - не чужое, у меня ж ник Valent - расскажу, как сложится.


      Кста, так у Макла Роуленда музыка возникла в лесу впервой

      • Мы с приятелем (он сейчас ведёт передачу для автомобилистов на Питерском пятом канале) приехали на его москвиче покупаться и погреться на солнышке. В машине были опущены стёкла и работал "Маяк". И диктор объявил. Потом я находил только Рея Кониффа. Это был единственный раз, когда я слышал именно это исполнение - это было великолепно. В интернете не нашёл, хотя есть и МР3-шки и видео. Впрочем, как и "Путники в ночи" я слова разбирал и запоминал с записи Энди Вильямса, а более-менее неплохое исполнение нашёл только у Френка Синатры. Я часто бывал на Петровском, но самое стойкое и благодарное впечатление о нём - именно от того дня (яркое, тёплое солнце, густая тень от деревьев над сравнительно большим прудом - и божественная музыка и прекрасные голоса чисто и сливаясь с общей картиной). Кстати, у самой 3-й Конной Лахты, через дорогу от Петровского, есть пруд, который называют Порвалль, но он гораздо меньше и на открытом месте. Рядом с Петровским мы всегда собирали майские ландыши. Но это было раньше - теперь там, почти рядом с прудом, Северные очистные сооружения, которые растянулись на несколько километров между Приморским шоссе и Конной Лахтой от Ольгино почти до Лисьего Носа. Так что многое только и осталось, что в памяти (по наследству не передать).

        Оценка статьи: 5

  • Валюша, от тебя узнала много нового. Очень любопытная статья. 5!

    Оценка статьи: 5