Прогулки по Москве. Часть 1. О чём вспоминается на Трубной площади?

А ведь каких-то лет сорок назад я знал здесь не только каждый дом, но и каждый закоулок. Побродил немного, посмотрел по сторонам. Всё красиво и игриво поблёскивает витринами и рекламой. Но почему-то показалось, что былой колорит здешних мест безвозвратно утерян. И стало мне от этого немного грустно.

Может, слишком много появилось на месте отреставрированных домов англоязычных вывесок и названий, вроде Сofiks'; 'Food $Love; 'French Bakery SeDelce'; ' Valenok' и даже 'Lavash chichen' на забегаловках с шаурмой. А может, от того, что район лишился знаменитого рынка на Цветном бульваре? Он ведь существовал здесь с 1909 года. Сначала просто, а с 1959 года этот Центральный городской рынок обзавёлся новым зданием и стал первым в стране крытым рынком. Кто его знает, может, именно здесь и зародилось такое криминальное понятие, как «крыша»?

Cтолько занимательных и полудетективных сюжетов можно было бы рассказать об этом храме торговли и предпринимательства времён развитого социализма! Одна только близость со знаменитым МУРом на Петровке, 38 подразумевала наличие у прописавшихся здесь карманников и жуликов всех мастей как минимум высшей воровской квалификации, дабы не позорить блатной мир никаким любительством.

Сегодня знаменитого здания уже нет, его снесли на рубеже веков. Но, как известно, свято место пусто не бывает: теперь здесь построены ТЦ «Цветной» и вестибюль станции метро «Цветной бульвар». Слева от этого ТЦ на своём старом месте расположился Цирк.

Правда, теперь это совсем другое здание. От того старого Цирка осталась лишь единственная передняя стенка фасада, встроенная в новое здание. Говорят, энергетика там теперь уже не та, нет прежней ауры волшебства, лицедейства и клоунады, замешанной на запахе опилок и многолетних восторгах и овациях зрителей.

Вполне может быть. Это как в веками намоленном храме. Новодел — он всегда красивый, но всё же уже не то. Ведь старые стены помнили и хранили память о знаменитых циркачах и целых династиях, о дрессировщиках Дуровых, борцах уровня Ивана Заикина, клоунах Карандаше, Леониде Енгибарове, дуэте Никулина с Шуйдиным.

Да и как можно забыть восторг и оглушительный смех тогда ещё маленьких наших детей Ромы с Дашей, звучавших колокольчиками именно под тем старым куполом?

Кстати, если говорить о доступности похода в цирк семье с двумя детьми тогда и сейчас, то можно сказать, что сейчас билеты стали не совсем дешёвыми, от 2000 рублей. Но их вполне можно купить в кассе. А сорок лет назад они стоили копеек 70, но достать их было невозможно.

Помнится, как-то первое отделение никого из юных зрителей не вдохновило. То ли артисты не особенно старались, то ли дети больше ждали антракт с предстоящим мороженым и прочими удовольствиями. Всё обещанное и купленное в буфете было съедено, и представление продолжилось: на арену вышли хвостатые, клыкастые и ушастые.

А самое интересное произошло во время выступления слона. Он неторопливо отрабатывал свою явно надоевшую программу. Болтал большими ушами, размахивал хоботом и бивнями влево и вправо, кланялся публике и меланхолично жевал губами. Всё было как всегда, всё было по привычке.

Но дрессировщик, видимо, усмотрев что-то необычное в поведении слона, сделал знак униформисту, стоящему у выхода за кулисы. Служащий тут же вернулся с громадной совковой лопатой, похожей на ту, какой дворники зимой снег сгребают, и давай ходить неустанно позади слона, подставив ему под хвост лопату.

Ромка тут же перестал вертеть головой по сторонам, его сразу заинтересовало происходящее.

— А что это он делает?

Пришлось объяснять, что слон, так же как и они, поел в антракте. А в туалет, наверное, сходить не успел, звонок-то третий вы тоже сами слышали.

— Ну вот, теперь, чтобы конфуз не произошёл, униформист и ходит за ним, чтобы успеть поймать — убирать потом ему поменьше придётся.

Всё, теперь две пары ребячьих глаз неотрывно следили только за слоном и униформистом с лопатой!

Так «в паре» они накручивали круг за кругом по манежу, вертясь и разворачиваясь, но ничего не происходило. А как только служитель ушёл за кулисы, слон тут же выдал здоровенную кучу «добра» прямо на опилки арены, а потом стоял, добродушно помахивая хвостиком, пока грузили на тележку плоды его проказы.

Зал просто содрогался тогда от смеха и аплодисментов главному солисту манежа — слону. Громче всех хохотал, конечно, Рома. Он даже укатился куда-то под сиденье. Разве такие воспоминания могут забыться?

Рядом, левее Цирка, когда-то был кинотеатр «Мир» с самым большим в мире в своё время экраном 33 на 12 метров.

Теперь в этом восьмиграннике диаметром свыше 40 метров расположились ресторан Smoke BBQ и «Театр на Цветном». Хорошо, хоть само здание, пережившее ещё во время гражданской войны пожар в качестве конного манежа, сохранилось.

Да, в середине 80-х годов здесь всё было по-другому. Не узнавал я ранее знакомые места. Кстати, Владимир Семёнович Высоцкий тоже не узнал бы их ни за что. Ведь это его, воспетый в одной из песен, Большой каретный переулок находится в глубине за этими зданиями, вливаясь во 2-й Колобовский переулок.

А мой трест ««Мосотделстрой-15», где я трудился с 1984 года главным энергетиком, располагался тогда на самом углу при пересечении 1-го и 3-го Колобовских переулков в двухэтажном деревянном здании. Это была когда-то чья-то усадьба, флигель с мезонином и небольшим внутренним двориком.

Среди окружающих, таких же небольших, но каменных собратьев это был островок ещё той, патриархальной спокойной жизни и мироустройства, прямо как на картине Поленова «Московский дворик». Со скрипящей лестницей на второй этаж, с остатками печного отопления, с надсадным завыванием ветра в полуразрушенной трубе, с тяжелым стуком дождя по железной крыше и стойким запахом старого мокрого дерева после ненастья.

Дом, насколько я помню, был конца XIX века, но охранного статуса тогда не имел. Это я установил в своё время в БТИ и архивах Управления государственного архитектурно-строительного контроля, занимаясь и готовя документы для производства земляных работ при переводе нашего и близлежащих зданий со старого напряжения 127/220 Вольт на современную систему 220/380.

Вот это была отдельная увлекательная история. Напротив окна моего кабинета, на другой стороне 3-го Колобовского переулка, по адресу 1-й Колобовский, 12 находился московский филиал завода «Самтрест», где в подвалах располагались склады и цех разлива вино-водочных изделий.

Здание было построено архитектором Клейном в 1899 году для винных складов «Товарищества К. Ф. Депре».

Три-четыре раза в неделю в кабинет проникали пьянящие запахи «доли ангелов». Это очередная цистерна-полуприцеп, прибывшая из солнечной Грузии, сливала в подвальные ёмкости коньяк. Процесс длился обычно пару часов под присмотром персонала. Но самое интересное происходило потом.

После опорожнения цистерны её отмывали изнутри водой из шланга уже водитель с экспедитором. А потом до поздней ночи в переулке шла бойкая торговля вёдрами и канистрами этой жидкости на вынос, но об этом знали только местные проверенные кадры.

Но даже не эти воспоминания были самыми интересными. Перевести энергосистему своего и близлежащих зданий я тогда по-дружески предложил начальнику электромонтажного управления СМУ-54 Борису Оболенскому, которого знал ещё по работе в Лужниках. Сказано — сделано. Работы были выполнены, все остались довольны, но…

Первоначальная бригада электромонтажников из шести человек постоянно менялась в составе, увеличившись к концу работ до двадцати. Причём, как жаловалась охрана «Самтреста», не все они по факту оказывались теми, за кого себя выдавали. Ещё бы, ведь многие ребята брали с собой под видом коллег уже не только друзей и родственников, но и соседей, и просто случайных знакомых, желающих ознакомиться поближе с соблазнительными винными подвалами…

Не все, правда, оставались довольными. Некоторым женам неоднократно приходилось отыскивать своих благоверных, остававшихся в подвалах якобы на ночные смены и переработки. Под окном кабинета одно время можно было наблюдать одновременно и драмы, и комедии. Что поделать, такова специфика производства!

В общем, деревянный наш дом в центре Москвы создавал определённый уют. Окружение было спокойное, интересное, старомосковское. И люди встречались соответствующие. Мимо нашего здания и в нашем дворике часто гулял живущий совсем рядом, на Петровке, актёр Юрий Соломин со своей собакой. Овчарку, насколько я помню, звали Маклай. Мы с ним иногда общались при этом, как два заядлых собачника. Замечательный, светлый был человек. Настоящий русский интеллигент!

Одним словом, много интересных людей жило тогда рядом, в этом районе.

Продолжение следует…