Триста килограммов нежности. Трудно ли быть символом?

Морозный декабрьский ветер щипал за щёки редких посетителей Ленинградского зоопарка. В воздухе пахло снегом, который вот-вот должен был пойти, и жареными пирожками из ларька у входа. У вольера с белыми медведями собралась небольшая, но оживленная группа. В руках у маленькой девочки в пуховой шапочке болтался красный воздушный шарик с надписью «С днём рождения!».

— Мама, смотри, она выходит! — прошептала девочка, уткнувшись носом в стекло.

Из темного проема, ведущего в уличный вольер, показался сначала кончик чёрного носа, потом пара маленьких умных глаз, а затем и вся она — триста килограммов белой, чуть кремовой от времени, грации, силы и любопытства.

Хаарчаана, чьё имя с якутского переводится как Снежинка, лениво потянулась. Её мощные мускулы заиграли под густой шерстью. Она медленно, с достоинством королевы арктических льдов, обошла свои владения и обнюхала уже множество раз изученные камни. Её густая шерсть колыхалась при каждом шаге. И вот, наконец, она приблизилась к решетке и уставилась на дверь, где обычно появлялся он. Тот, кто каждый день приносил ей ведерко с вкусной едой.

— Сейчас тренинг начнется! — прокомментировал пожилой мужчина в очках. Он был явным завсегдатаем зоопарка и всё про всех знал. — У неё сегодня день рождения, между прочим. Но пока никаких тортиков, пока всё серьезно.
— А как же без торта? — оживилась мама девочки.
— Торт будет потом, — таинственно сказал знаток. — После тренинга ей дадут праздничное угощение. А сейчас — работа.

На пороге внутреннего помещения показались двое в униформе зоопарка: Михаил, старший тренер, с обветренным лицом и медвежьим упрямством, и Маша, его ассистентка, с хвостиком, торчащим из-под кепки, и внимательными глазами. В руках у Михаила было то самое ведерко, которое так ждала белая медведица. Хаарчаана, забыв о царственной важности, быстро засеменила к решетке, разделяющей их.

— Ну, здравствуй, именинница, — поздоровался Михаил, доставая из ведерка первый, приветственный, кусочек вареной свеклы. — Пришла на работу, молодец. На, держи.

Свекла моментально исчезла в огромной пасти медведицы. Так начался обычный, но одновременно и необычный тренинг, потому что у неё сегодня был день рождения.

Михаил вспомнил, как шесть лет назад впервые пришел к ней проводить первый тренинг в её жизни. Хаарчаана, совсем юная трёхлетняя белая медведица, тогда ещё только привыкала к своему новому дому и была не до конца уверена в людях, заботящихся о ней. Она внимательно смотрела на странную штуку в руке человека — синюю палку с шариком на конце, которую люди называли таргет.

— Коснись, — тогда впервые сказал ей Михаил, просовывая палку сквозь решетку.

Медведица отпрыгнула. Пахло рыбой. Очень сильно пахло рыбой. Она потянулась носом. Рыба была в руке у другого человека.

— Коснись, — повторил Михаил Его голос был ровным и спокойным.

Кончик носа Хаарчааны осторожно ткнулся в синий шарик.

— Да! — прогремело сбоку, и кусочек рыбы тут же оказался у неё в пасти.

Так вот оно что! Оказывается, это была такая игра! Нужно было коснуться шарика, и тогда у неё появлялась вкусная еда. В глазах юной белой медведицы зажглись огоньки любопытства. В тот же день она научилась следовать за таргетом, а к концу недели уже солидно садилась по команде, открывала пасть и даже пыталась вставать на задние лапы, что выглядело невероятно неуклюже и вызывало улыбку у зрителей.

Мысли Михаила вернулись в настоящее время.

— Хаарчаана, сидеть! — команда была отработана до автоматизма. Медведица уселась, обдавая решетку вольера тёплым дыханием. Девочка в пуховой шапке прилипла своим носом к стеклу.

— Пасть, — сказал Михаил.

Хаарчаана широко разинула пасть, обнажив ряд мощных желтоватых зубов. Зевающие посетители невольно отшатнулись.

— Раз, два, три… — вполголоса считала Маша, глядя на секундомер. — …девятнадцать, двадцать. Отлично!

— Да! — Михаил бросил кусочек мяса. — Умница. Теперь лапы. Покажи левую переднюю.

И вот тут началось самое интересное. Медведица, будто понимая всю ответственность момента, послушно вытянула лапу, положив её на специальный выступ у решётки.

— Касаюсь, — произнёс он ритуально.

Михаил через прутья дотронулся до огромных, в половину человеческой ладони, подушечек.

— Она его не съест? — озабоченно спросил какой-то мужчина с фотоаппаратом.
— Не съест, — флегматично ответил знаток в очках. — Он же сказал ей «касаюсь». Это у них как пароль. Она понимает.

И правда, Хаарчаана лишь прищурилась, получая за терпение кусочек свеклы. Плановый осмотр лап, шеи, груди… Всё шло по протоколу. До момента с задними лапами.

— Проём, — скомандовал Михаил.

Хаарчаана развернулась и, к всеобщему восторгу публики, лениво просунула одну заднюю лапу в специальное отверстие. Маша уже готовила имитатор датчика УЗИ — обычную пластиковую коробочку с лампочкой.

— А зачем ей УЗИ? Она что, беременная? — зашептались в толпе.
— Нет, — вздохнул знаток. — Это чтобы она привыкла. Вдруг понадобится реальное обследование. Чтобы не боялась.

Но тут что-то пошло не так. Хаарчаана, посмотрев на свою просунутую лапу, вдруг резко её отдернула. Она повернула голову к Михаилу и буквально пронзила насквозь его своими маленькими, умными черными глазками. А потом… медленно, с театральным вздохом, плюхнулась на пол.

— Ой, — сказала девочка.
— Баловаться начала, — констатировал знаток.

Хаарчаана легла на спину и стала медленно перекатываться с бока на бок, потирая спину о прохладный кафель. Она напоминала огромный, лениво колышущийся айсберг.

— Не в настроении, — констатировал Михаил без тени раздражения. — Хаарчаана, дай.

Это была её любимая команда. Маша просунула в вольер короткий обрезок садового шланга. Медведица моментально прекратила валяние, встала, взяла шланг в зубы и аккуратно просунула его обратно через решётку к Михаилу.

— Молодец! Умница!

За этим последовало щедрое вознаграждение — целый кусок рыбы. Но стоило только вернуться к проему для задних лап, как айсберг снова поплыл по полу. На сей раз медведица, перекатываясь по полу, умудрилась засунуть свою голову в то самое отверстие для лап. И теперь из решетки торчала мохнатая белая голова с прижатыми ушами и глуповато-блаженным выражением глаз.

Толпа ахнула, а потом разразилась смехом. Это было одновременно нелепо и очень обаятельно.

— Ладно, — Михаил отложил ведерко. — Вижу, ты сегодня решила отметить праздник по-своему. Давай последнее на сегодня. Весы.

Хаарчаана величественно проследовала к огромным, встроенным в пол весам. Она встала на них, приняв гордую позу. Цифры на табло замерли: ровно 302 кг. Ни грамма больше, ни грамма меньше. Идеальный вес для девятилетней белой медведицы.

— Молодец, Хаарчаана! Отлично! — воскликнул Михаил. — Всё, занятие окончено!

Маша согласно кивнула. Они собрали свои шприцы-имитаторы, таргеты и другие инструменты. Хаарчаана вытащила голову из отверстия, села перед ними и посмотрела на них с таким видом, как будто хотела сказать: «Ну что, поняли, кто тут главная? Сегодня мой день!»

Спустя час после тренинга началась торжественная часть поздравления символа Ленинградского зоопарка белой медведицы Хаарчааны с днем рождения.

Основная толпа, посмотрев на не самый удачный «медицинский» этап, рассеялась. Остались лишь самые преданные поклонники Хаарчааны — девочка с шариком, её мама и старик-знаток.

Торта с зажженными свечами, символа дня рождения в человеческом понимании, у неё, конечно же, не было. Зато было специальное праздничное угощение: большой и красиво разложенный на огромном подносе лосось, фрукты и, как дань традиции, несколько морковок, вырезанных в форме свечей. Поднос внесли в вольер через специальный шлюз.

Хаарчаана, закончившая свой моцион в бассейне, вылезла из воды, отряхнулась, забрызгав стекло миллионом сверкающих капель, и величественно подошла к подносу. Она обнюхала его, ткнулась носом в морковку-свечку и осторожно взяла её в пасть. Не съела, а… понесла к решётке, за которой стояли Михаил и Маша. Ведь это они принесли ей праздничное угощение!

— Ну что? — сказал Михаил, и в его голосе впервые за день прозвучала тёплая нотка. — Поздравляю тебя, Снежинка. Тебе сегодня исполнилось девять лет. Ты теперь у нас настоящая дама.

Он протянул руку сквозь решётку. Хаарчаана аккуратно, чтобы не задеть его клыками, положила в ладонь Миши свою морковку.

— Дай, — прошептала Маша. — Она же выполняет команду «дай». Но так… чтобы сама…

Но это была не команда. Это был её подарок. Медвежий, неловкий, зато абсолютно искренний подарок любимому человеку.

— Спасибо, — хрипло сказал Михаил, сжимая в руке мокрую морковку.

Хаарчаана, довольная и счастливая, вернулась к подносу и приступила к праздничному пиршеству. Она ела с достоинством, не торопясь, смакуя каждый кусочек. Хаарчаана была счастлива.

У неё был свой дом, заботливые люди, которые не лезли в её суровый ледяной мир с глупыми сюсюканьями, а говорили с ней на языке уважения, терпения и… вкусной вареной свеклы. А ещё у неё были эти самые тренинги, которые, пусть иногда и надоедали, но делали её жизнь разнообразной и осмысленной.

Михаил и Маша пили чай в служебном помещении.

— И всё-таки она нас сегодня надула, — усмехнулась Маша. — С головой в проёме. Это был шедевр.

— Она не надула, — поправил её Михаил, глядя на морковку, лежащую сбоку на тумбочке. — Хаарчаана напомнила нам, что она — живая, а не робот для выполнения команд, и у неё тоже может быть своё настроение. Особенно в день своего рождения.

— Вы считаете, что она понимает про день рождения?

Михаил пожал плечами:

— Не знаю. Но я уверен, что она точно понимает, когда к ней относятся с уважением и вниманием. Когда с ней разговаривают, а не смотрят лишь как на выставочный экспонат. Все наши тренинги… это ведь не цирк, не развлекательное шоу, а важная часть заботы о её здоровье. Иногда они бывают скучными, иногда смешными, но это язык общения с ней. Язык, на котором мы говорим ей: «Мы тебе доверяем, мы заботимся о тебе, и мы просим тебя помочь нам в этой заботе». А она нам отвечает. Иногда послушно, а иногда и головой в проеме. Но она обязательно отвечает.

Михаил допил чай и встал.

— Пойду, ещё раз всё проверю.

Он вышел из служебного помещения, а Маша сидела и думала о том, что ведь действительно тренинги являются диалогом между миром людей и миром животных. Ведь именно в диалоге и рождается доверие, которое важнее любых, даже самых искусных, трюков. А обитатели зоопарка никогда не перестают удивлять. У них всегда есть чему поучиться. И их, безусловно, необходимо уважать. Они этого достойны.

Ночь опустилась на зоопарк. Хаарчаана, сытая и довольная, дремала в своей теплой берлоге. Перед сном она вспоминала день. Яркие вспышки фотокамер. Глупые, но милые лица за стеклом. Вкус рыбы и сладкой свеклы. Утомительное, но привычное ощущение прикосновений к лапам. Радость от того, что она всё правильно делала, и её похвалили. И безудержное веселье, когда она каталась по полу, а он смотрел на это и не сердился.

Потом была та самая вкусная рыба на подносе. И морковка, которую он взял. Она не знала, что такое «день рождения», но она знала ощущение особенного дня. Дня, когда всё было не совсем так, как всегда, а немного по-другому. Теплее. Щедрее. Добрее.

Она сладко зевнула, обнажив свои грозные клыки, и погрузилась в сон, где бежала за синим шариком-таргетом по бескрайнему льду. А он шёл рядом с ней, и из его ведёрка бесконечно сыпалась ароматная, вкусная, сладкая вареная свекла. И это было настоящее счастье белой медведицы по имени Хаарчаана — большого символа Ленинградского зоопарка.