Искристые, золотистые волосы льются до самой земли, освещая путь в сумеречный час. А глаза ярче весенней травы, глянет человек в них — и окрылённый отправится дальше, по жизненному пути, преодолевая невзгоды и беды.
Руки золотые природа подарила ей: за что ни возьмётся, спорится работа, краше других девушек вышивала, слаще других варила да пекла.
Такая вот она была — Варварушка, как ласково называли её сельчане.
Пришло время — женихи зачастили в дом просить руки красавицы. А на девицу словно кто-то проклятье наложил: всех прогоняет, ни на кого глядеть не хочет. Да если бы ещё просто прогоняла, а то ведь так обзовёт, обговорит парня, что тому и свет белый не в милость становится. Не один парень после такого сватовства покидал село, и никто не знал, куда он подевался.
На мать и отца покрикивать стала, не так, мол, всё делаете. А уж младших сестёр и братьев гоняла да бранила так, что те, бедные, не знали, куда и прятаться от неё.
С детства Варвара лес любила, самые спелые ягоды собирала, грибы да орехи отборные приносила — сами лесные духи ей благоволили. А сколько сказок, бывало, ей бабушка Листина рассказывала!
Теперь же, пока дойдёт до леса, обругает всех, кого встретит на пути. И зайчик под ногами путается, и ёжик пятку уколол, и белка шишку бросила на голову — всё не так девице.
А как начнёт ягоды собирать — и того хуже: по кустикам земляники топчется, как свинья неразумная, да всё бубнит:
— Ягод мало, да и те несладкие и мелкие.
Грибам доставалось от неё ещё крепче: увидит гриб, вырвет, покрутит-повертит его, рассматривая со всех сторон, да и бросит, приговаривая:
— И что ты такой на свет народился — червивый, трухлявый…
А однажды на плечо ей села малиновка и, как в былые часы, хотела песню весёлую спеть девице. Да не успела птичка голос подать, как Варвара стряхнула её, словно назойливого комара и крикнула:
— Тебя ещё не хватало! Покоя в лесу нет от треньканья твоего.
Стали птицы и звери стороной обходить девицу. А лесные духи, Ягодники, Травники, Кустичи, Орешичи, Боровички, все дары лесные попрятали от неё. Шалунишка Аука не отстаёт от них: как начнёт со всех сторон голосами человеческими отзываться, у Варвары голова кругом идёт, где тропинка в село — не знает, плутает до самого вечера, пока выберется из леса.
Как-то летним днём пошла Варвара в лес. День выдался на славу: солнышко пригревает, ветерок ласково освежает, жители лесные резвятся. Ягоды из-под листиков выглядывают:
— Сорви меня, — приговаривают.
Да как увидели Варвару, вмиг все попрятались. Злится девица, бранится. А тут и Аука подоспел со своим дружком коварным и хитрым Боли-бошкой. Боли-бошка прикинулся маленьким старичком и шустро запрыгнул девице на плечи. А уж как запрыгнет, согнать его не просто: будет носиться по лесу, пока у человека голова не заболит да с пути тот не собьётся.
Устал, наконец, Боли-бошка, оставил Варвару. Та села, за голову держится, стонет. А неугомонный Аука голосами девичьими заливается, заманивает девицу вглубь.
Девица и пошла на те голоса, надеясь выйти из леса. Да вместо знакомой тропы забрела в самую пущу непроходимую. Навстречу ей старик: тело — покрытая шершавой корой коряга, руки, ноги — сучковатые ветки, на голове пучок сухой травы, в которой копошатся пауки чёрные, а глаза — трухлявые кусочки от старого пня, сверкают холодным, недобрым огнём.
— Здравствуй, красавица, здравствуй, милая, — прошамкал беззубым ртом старик. — Пущевик я, хозяин этих мест.
Варвара стоит — ни жива ни мертва, слова молвить не может.
А Пущевик продолжает:
— Что не радуешься, девица? Не приветствуешь хозяина? Заходи в дом. Баньку истоплю, помою, напою, накормлю, спать уложу, а утречком пойдём к батюшке нашему, Лесовику, союз наш узаконим. Барыней жить будешь, все лесные духи служить тебе станут.
Как услышала такие слова Варвара, ноги у неё подкосились, рухнула она прямо в корявые руки старика. Тот занёс её в хижину, посадил на ворох еловых веток, сбрызнул лицо студёной ключевой водой. Девица глаза открыла да, увидев жениха незваного, снова без сил свалилась. Пущевик воды не жалел: вылил на девицу весь бочонок, что стоял про запас.
Очнулась Варвара да призадумалась. А потом и говорит ласковым голоском:
— Будь, по-твоему, Пущевик. Только одно условие есть у меня. Выполнишь — буду твоей женой.
— Да я любое твоё желание, девица-красавица, выполню.
— Тогда пойдём завтра к бабушке Листине, попрошу у неё свадебное платье — мастерица она знатная, всё умеет шить да вязать. А потом и к батюшке Лесовику можно идти.
Расхохотался Пущевик и говорит:
— Ждал сто лет такую красавицу, ещё день подожду. Отдыхай, милая, а я пойду друзей на свадьбу приглашу. Утром приду за тобой, — сказал так и вышел за двери. А Варвара в угол забилась да просидела всю ночь, не смыкая глаз.
Чуть свет забрезжил сквозь щели ветхого жилища, послышался стук в дверь. Варвара думает: «Пойдём к Листине, а там и до села недалеко, дорогу знаю — убегу от старика».
Открывает она дверь, а на пороге стоит Пущевик и протягивает девице свадебное платье.
— Решил тебя порадовать, милая. Листина самое лучшее платье для тебя дала. Надевай, да к Лесовику пойдём.
Надела Варвара платье. Сплетено оно было из сверкающей паутины серебристого цвета, оторочено ароматными цветками ландыша лесного. На золотистые кудри девицы старик набросил гирлянды из цветков незабудок и переливающихся капелек утренней росы.
Сникла девица, еле плетётся за Пущевиком, а тот, как жених молодой, бодро вышагивает да песни своим гнусавым голосом распевает на весь лес.
Наконец подошли к жилищу Лесовика. Как зашли в дом, девица на колени упала и в слёзы:
— Дедушка Лесовик! Спаси меня! Не отдавай замуж за старика. Век буду тебе служить да лес беречь, только спаси меня от Пущевика!
Усмехнулся старик и говорит:
— Возвращайся-ка, Пущевик, в свои владения да занимайся делами, а ты, Варвара, останься.
Хозяин пущи не посмел ослушаться и, повесив голову, вышел.
— Хочешь вернуться домой? — обратился к девице Лесовик.
— Ещё как хочу! — воскликнула та. — Замуж хочу выйти, деток родить да воспитать так, чтобы добрыми и работящими были.
Видит старик, как рукой сняло порчу с девицы. Но наука лишней не бывает, вот он и говорит:
— Отпущу тебя, но сначала работу сделай. Зима не за горами, а моя шуба износилась, холодно будет в ней моим старым костям. Поживёшь у Листины, свяжешь новую шубу из сосновой пряжи, тогда и отпущу.
— Дедушка, да я ведь не знаю, как из иголок нитки сделать.
— Не беда, Листина научит, — сказал Лесовик, открывая дверь.
— Аука! Иди сюда! — крикнул он.
Проказник только и ждал, когда его позовут.
— Отведи девицу к Листине, — наказал ему Лесовик, — да смотри, без проказ, некогда ей с тобой забавляться.
Долго пришлось трудиться Варваре, пока из сосновых иголок она сделала мягкую на ощупь и ароматную кудель да спряла из неё пряжу.
Когда первые снежинки закружились над лесом, Варвара принесла дедушке Лесовику сосновую шубу. Старик надел её и заулыбался:
— Молодец, Варварушка! Такой шубы я ещё никогда не носил — добротная, тёплая, ароматная. Спасибо тебе!
— Спасибо и вам, дедушка, — сказала девица, кланяясь старику в ноги.
— А теперь беги домой — заждались тебя родители. И будь счастлива!
Прошло несколько лет. Как-то летом к дедушке Лесовику пожаловали гости: Варвара со своим мужем и двумя детками-погодками. Дети, поздоровавшись с дедушкой, убежали к Ауке и Боли-бошке поиграть в прятки. Варвара поставила перед Лесовиком корзину, доверху наполненную пирогами, а муж подал тёплый тулуп из овчины.
Спасибо на добром слове, Леонид.