Писатели — статьи по теме

Литература издавна считалась делом сугубо мужским. Результатом «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет». «Поэт в России — больше, чем поэт, — отмечал Е. Евтушенко, — в ней суждено поэтами рождаться лишь тем, в ком бродит строгий дух гражданства, кому — уюта нет, покоя нет».

Пересказывать книгу «Моя жизнь» Софьи Андреевны Толстой я, пожалуй, не возьмусь. Ценители и почитатели философии и творчества Льва Николаевича Толстого, скорее всего, с этим произведением знакомы. Для тех, кто еще не читал воспоминаний Софьи Андреевны, будет, вероятно, интереснее узнать о ней без посредников.

Скоро старый год уйдет, и на смену ему придет новый. В связи с этим событием и ожиданием нового года у каждого из нас рождаются новые мечты и надежды на их исполнение. Да, в канун этого праздника принято загадывать желания. А стоит ли? Сбываются ли они? Хочу рассказать историю одного такого новогоднего пожелания, которое привело к большой любви…

В ночь с 21 на 22 апреля 1909 года, 100 лет назад, на заимке под Нарымом Томской губернии у супруги ссыльного Михаила Кожевникова Надежды начались роды. Шансы на то, чтобы спасти младенца, были невысоки — кто бы занимался роженицей в глуши? А счастливый отец не растерялся: роды принял сам, обеспечив необходимые антисептические меры. Так что ни матери, ни ребенку ничего не угрожало. Ребенка, кстати, назвали Вадимом, в честь одного из героев

Не узнать его очень трудно. Каждая строка не оставляет сомнений в том, чей роман перед тобой. Отнюдь не обязательно его любить. Можно просто уважать. И понимать, что авторов, близких к нему по уровню своих креативности, плодовитости незаурядного ума и умению удержать читателя у раскрытой один раз книги, не так и много, как кому-то могло показаться…

Несомненно, многим молодым авторам может казаться, что написать историю в форме рассказа гораздо проще, чем создать полноценный роман или масштабную повесть на 200−300 страниц. Тем не менее, опыт и практика известных писателей часто говорят об обратном. Более того, сами знаменитые авторы часто признают, что создание хорошего, законченного по смыслу и содержанию рассказа порой отнимает у них больше сил, чем работа над большой книгой.

11 мая 1864 года, 145 лет назад, у супруги известного английского математика Джорджа Буля Мэри родилась последняя, пятая дочь. Последняя потому, что в этот радостный для семьи день мало кто мог предположить, что спустя полгода Джордж, едва отметив свое 49-летие, внезапно скончается от пневмонии.

Лето перешагнуло за середину и покатилось к концу — наступил август. Название он получил от титула римских императоров, точнее, был переименован в честь Октавиана Августа, но это, впрочем, не относится к теме сегодняшнего рассказа. Здесь речь пойдет о том, как тема уходящего лета и прощания с ним, связанная с последним летним месяцем, непостижимым образом перекликается со скорбными сюжетами в судьбах отечественных поэтов и писателей.

«Пожалуйста, разойдитесь, граждане! Что вы, бородатого ребенка не видели, что ли? Волька продолжал шепотом, нагнувшись к самому уху печально поникшего Хоттабыча:  — Сделай так, чтобы немедленно не стало у меня этой глупой бороды.  — Нисколько она не глупая! — прошептал в ответ старик. — Это в высшей степени почтенная и благообразная борода».

Не знаю, корректно ли относить «Вечера на хуторе близ Диканьки» к сказочной литературе, но в детстве я воспринимал эту книгу именно так. Тут тебе и чёрт, ворующий с неба месяц, и хоровод призрачных русалок, и цветущий папоротник, и козак, играющий с ведьмами в карты, и колдун, вызывающий

Если найдется человек, которому кажется, что он не знаком с творчеством Евгения Львовича Шварца, переубедить его не составит никакого труда. Достаточно лишь произнести волшебные слова: «Снип-снап-снурре, пурре-базелюрре!», и он воскликнет: «Да это же „Снежная королева“ Андерсена!» Так-то оно так, да не совсем… Дело в том, что нет в сказке великого датчанина никаких «пурре-базелюрре», как нет в «Снежной королеве» и образа сказочника, эти слова

В 50−60 годы XIX века в журналах «Искра» и «Современник» печатались популярные насмешливые стихи, афоризмы и сатирические миниатюры, обличавшие правление царя Николая I и бюрократизм. Все эти произведения принадлежали перу некоего Козьмы Пруткова, служащего Пробирной Палатки.

В Беларуси часто сравнивают роман Андрея Мрыя «Записки Самсона Самосуя» с «Двенадцатью стульями» Ильфа и Петрова. Действительно, в обоих произведениях есть много сходного. И первое, что объединяет оба произведения — это время.

Французский писатель-гуманист Жюль Верн внес неоценимый вклад в мировую литературу: создал целую библиотеку интереснейших приключенческих книг, наполненных познавательными фактами из разных областей науки, а также стал одним из основоположников литературного жанра научной фантастики. Кем же был писатель — гениальным фантазером или прогрессивным ученым? К счастью, сохранилось большое количество интервью, статей и воспоминаний современников об

Мы говорим «Киплинг» — подразумеваем «Индия». В общем-то, и обратное утверждение не такое уж преувеличение. Все-таки индийские фильмы, йогов и многоруких богов среднестатистический белый ребенок узнает гораздо позже — уже после того, как побывал в экзотических джунглях вместе с Маугли, Балу и Багирой. В том, что самая известная «визитная карточка» Индии была создана англичанином Киплингом, на самом деле нет ничего удивительного, если учесть

В языке всегда есть место экспериментам. В какие-то эпохи это проявляется наиболее ярко (вспомнить хотя бы Серебряный век русской поэзии и его представителя Велимира Хлебникова, чье имя — уже языковая игра), в другие — интерес к этому ослабевает.

В предисловии к одной из книг Булычёва есть очень правильные слова: «…Настоящая фантастика интересна читателю лишь тогда, когда она рассказывает о наших с вами проблемах, когда она актуальна. Это, в первую очередь, характерно для фантастики отечественной, у истоков которой стоят Гоголь, Алексей Толстой, Михаил Булгаков, которые обращались к чувствам и мыслям своих современников. Это совсем не отрицает общей направленности

«А как отделить предсказуемое от непредсказуемого и оцениваемое от неоцениваемого?» — спросил Мазила. «Для этого у меня есть своя теория», — сказал Шизофреник. «Впоследствии Социолог, осуществлявший экспертизу и этого трактата Шизофреника по просьбе Врача, подчеркнул последний абзац красным карандашом и написал на полях: ошибается — да, первым — нет». (А. Зиновьев, «Зияющие