Группа состоит из четырёх участников: басист Dead Flower, вокалист Fazer, диджей Arxonix в оранжевых очках и гитарист The Bottle.
Первое, что бросилось в глаза — это некая разнородность состава и всеобщая атмосфера напряжённости в коллективе. Как выяснилось позже, предчувствия не обманули.
— Почему Flame Of Life?
Fazer: «Мне нравится, как это звучит. Красиво, просто, с оптимизмом. Хотя лазер — не рок, но если сравнивать всё остальное, рок ближе других к нам. Там много боли, страданий и тьмы. Не хватает света. Хотя бы надежды на свет».
— Но в ваших песнях тоже много боли. Ваши ранние песни пропитаны депрессией, насколько мне известно.
Fazer: «В лирике я освещаю свои переживания. То, через что прохожу в жизни. Или то, что проходит сквозь меня. Мысли о суициде, проблемы религии, много чего. Но я верю в добро, в счастливый конец. В каждой песне, о чём бы ужасном она не была, всегда есть счастливый конец. Или, как минимум, намёк на него. Мы хотим передать это слушателю, дать глоток надежды. Из тени забвения к свету».
— Вас очень сложно собрать вместе. Из-за этого вы так редко даёте концерты?
Arxonix: «Да. У нас много личных проблем. А ещё конфликты в группе… The Bottle обычно зачинщик. Когда он пьяный, мне страшно быть с ним рядом, а пьяный он почти всегда. Плюс, я часто езжу домой в Латвию. Нам сложно выступать. Даже репетировать. Мы просто редко собираемся вместе».
— The Bottle, вы испытываете проблемы с алкоголем?
The Bottle: «У меня проблем нет. У меня всё как по маслу!»
— Как создавалась ваша группа?
Fazer: «Дебютный EP вышел в 2015-м, хотя началось всё раньше. Я бы назвал точкой отсчёта 2009-й. Я как-то зашёл в бар и подрался с человеком, который сейчас смотрит на нас в кожаной куртке», — The Bottle в этот момент смеётся.
— Из-за чего вы подрались?
Fazer: «Я уже не помню. Я только помню, что у него была битая бутылка. Порезал мне все руки».
The Bottle: «Расскажи уже до конца, как вырубил там меня. Он же мастер ушу. Вырубит кого хочешь, отвечаю. Глазом моргнуть не успеешь».
Fazer: «Потом через пару лет я случайно оказался на концерте его рок-группы — Wortex Joke Equal. Если правильно помню, они играли панк-рок».
The Bottle: «Да, мы панк играли. Публика начала быковать. Саунд не понравился, что ли. Ребята с Wortex были готовы, что нас сейчас народ забросает какой-нибудь дрянью. Директор говорит, мол, надо что-то придумать. Ну я и придумал! Начал бросать первым. Всякими лампочками, микросхемами. Там у нас этого барахла полные ящики были. А со сцены оно всяко удобнее в толпу метать».
— А что потом было?
The Bottle: «Ну началась бойня. А там гляжу, Fazer из толпы меня узнал. И кричит: „Бутылка, бутылка“. Так меня и стали звать The Bottle. Потом моя группа распалась, я начал пить много. Больше, чем сейчас».
— Fazer, вы на тот момент играли в группе Kometa?
Fazer: «Нет. Я пел в группе Kometa. Был на бэк-вокале. Лид-вокалистом там был человек, о котором я даже вспоминать не хочу. В 2013-м этот кошмар закончился, а через 2 года я нашёл The Bottle и предложил играть вместе».
The Bottle: «Фишка вот в чём. Я фанат старой школы рока. Панк, гранж, всей этой кухни. А Fazer, он больше по альтернативе или по всякой старине, типа там Элвис и прочее. Ну, в принципе, понятно, я думаю. Оно несопоставимо вообще никак. Но я ради смеха подумал: а пускай. Интересно же, что с такого гибрида выйдет».
— Как вы нашли остальных участников?
Arxonix: «Я был диджеем-одиночкой, выступал в клубах Прибалтики и не только, а до этого имел опыт организации концертов. Fazer нашёл меня и позвал в группу. Мне это много дало, мы столько времени экспериментировали со звуком. Это бесценный опыт».
Fazer: «Dead Flower нашёлся по объявлению. Прости, брат, мне до сих пор неудобно за это. Когда Dead Flower только пришёл, оказалось, что до этого он жил на кладбище. Мне это показалось странным. Я думал, что он вор. Когда первое время мы жили в студии, я старался держать его возле себя. Я ошибался. Dead, прости».
— Dead Flower, почему Вы жили на кладбище?
Dead Flower: «Потому что я — гот».
— Каково это — создать новый жанр?
Arxonix: «Это было сложно. Сейчас у нас много фанатов среди молодых групп. А раньше всего этого не было. Мы начали экспериментировать со звуком ещё когда работали над „Dark World“ в 2015-м».
Fazer: «Обычно начинающие музыканты хотят играть, как их кумиры. Пусть не как конкретный исполнитель, но, по крайней мере, звучать, как любимый жанр. У меня же были свои представления об идеальной музыке, которые не укладывались ни в один жанр. У меня были идеи своей собственной музыки со своими правилами, своим звучанием. В наших экспериментах я пытался достичь этих образов из своей головы. Приблизиться к собственному идеалу».
— Насколько я знаю, вы всегда были независимой группой, без лейбла. Почему так вышло?
Arxonix: «Я всегда хотел, чтобы мы стали звёздами. Как Мадонна или Дан Балан. Но Fazer всегда искал свой оригинальный звук, а это не способствовало нашей популярности. Музыка получалась странная. Нас бойкотировали все радиостанции, нам отказали все лейблы. Даже в авангарде мы были белыми воронами».
The Bottle: «Так и скажи, что хотел стать попсой и грести деньгу лопатами. А как по мне, так лучше всего играть гаражный рок. Подальше от этих форматных воротничков. Я всегда вот к чему стремился».
Arxonix: «The Bottle и эксперименты наши не очень любит. Сейчас он уже привык, а раньше критиковал всё подряд. Когда мы появились, люди не знали про лазер. Они не понимали нашу музыку. Многие издания обрушили на нас море критики. Я готов был уйти из группы».
Fazer: «Я к критике всегда относился спокойно. Тем более что пара строк в каком-то журнале — ничто по сравнению с брутальным анализом нашего творчества от The Bottle, который не прекращался на протяжении всей совместной работы. Так что мне было не привыкать. Правда, было забавно, как люди сравнивали музыку Flame Of Life с чем-то ещё. С индастриалом, с пост-панком. Наш стиль не имел аналогов, поэтому, чтобы люди не путались, я придумал ему название — лазер».
— А почему лазер?
Fazer: «Мы синтезируем гитары. И главная наша особенность — это такой „лазерный“ пилообразный звук. Он создаёт некую фантастическую атмосферу. Это и стало причиной».
The Bottle: «Я не мог на это спокойно реагировать. Когда один хочет играть попсу, а другой неведомо что, невозможно нормально работать простому рокеру. Я взял и ушёл. Это было в конце 15-го года, как раз перед выходом „Atomic Cocktail“. Надо было переосмыслить эту дрянь».
Arxonix: «The Bottle тогда особенно много пил и покинул нас. Нужно было заканчивать работу над альбомом. Мы закончили кое-как, но не могли нормально заниматься реализацией. Лейбла нет, гитариста нет. Вместо успеха — тонны критики от журналов, а Fazer всё дальше уходил в эксперименты. У меня началась депрессия».
— Как вы преодолели это?
Fazer: «В феврале 2016 года наступил переломный момент. Я нашёл то самое звучание лазера. Я достиг идеала. Плюс, раз уж мы играем в собственном жанре, надо бы создать и особые правила для него. Структура. Стилистика вокала. Всё должно быть своё. Когда мы всё это придумали, я подумал: а зачем нам вообще поддержка лейбла? Мы абсолютно самодостаточны — нам никто не нужен».
Arxonix: «Через полгода вернулся The Bottle и мы начали работать над новыми песнями».
— Одноименный альбом?
Arxonix: «Да. Он был совсем не такой, как „Atomic Cocktail“. Там не было каши из жанров. Был свой жанр. Мы уже понимали, что играли лазер, и знали, как его играть. Это важно».
The Bottle: «Записали быстро. За неделю. А там 15 песен, хронометражом это всё дело почти 2 часа. В новом звуке наша музыка мне уже вкатывала. Если раньше шла какая-то лажа, тут уже конкретный такой андеграунд».
Arxonix: «Когда вышел диск, мы стали легендами. Я был очень счастлив. Ещё год назад тонул в депрессии. Думал, зачем мы играем это? Что это вообще? Нужно играть то, что все слушают. Как я ошибался! В итоге мы оказались самыми узнаваемыми, потому что ничего похожего не было. А если и будет потом, мы-то ведь первые в любом случае! Fazer будто всё знал наперёд».
— Каковы ваши дальнейшие планы?
Fazer: «Сейчас мы возьмём небольшой отпуск в пару месяцев, а потом выпустим новый альбом».
— Фанатов ждут очередные эксперименты?
Fazer: «Вы удивитесь, но нет. Мы определились со стилем. Одноименный альбом — это образец лазера. Небольшие корректировки будут, но концепция останется такой как есть. Мы нашли себя».
— Спасибо за интервью. Успехов вам!
Fazer: «Удачи!»
Самобытность и упорный труд позволили Flame Of Life не только удержаться на плаву, но и заявить о лазере в мировой музыкальной индустрии. Остаётся только пожелать ребятам и в будущем сохранять свою оригинальность, а фанатам — ждать новых хитов.
The Bottle мой любимый гитарист. Спасибо за материал.
0 Ответить