Контрабанда... в сказке А. С. Пушкина?

Мимо острова Буяна проходит купеческий корабль. Четыре раза проходит! И четыре раза с пристани палят пушки — велят пристать к берегу. Эта пальба всегда воспринималась как нечто праздничное. Приказной порядок стрельбы был завуалирован грохотом, огнем и дымом. Детское восприятие.

А сейчас как бы вдруг появился вопрос: а почему надо стрелять, чтобы корабль зашел в гости? Что это за форма приглашения? Никакого упоминания, что это был праздничный салют, приветствие нечаянным гостям. Это был приказ. Да еще и с угрозой!

Это можно понять, если учесть фон, обрисованный поэтом:

Вот открыл царевич очи;
Отрясая грезы ночи
И дивясь, перед собой
Видит город он большой,
Стены с частыми зубцами,
И за белыми стенами
Блещут маковки церквей
И святых монастырей.

Стены, защита — кругом враги. И на море тоже. А в те сказочные времена, видимо, непросто было отличить торговый корабль от военного, поэтому с пристани стреляют (для начала холостыми зарядами). Как бы разведка боем. Не будет стрелять в ответ — значит, нет угрозы нападения, значит, торговый. А если так — пусть заходит в порт, может, чего хорошего привез.

В четырех эпизодах князь Гвидон спрашивает у гостей о том, чем они торгуют и куда теперь плывут. Три раза купцы называют товар, которым они торговали: «Соболями, чернобурыми лисами», «Конями, донскими жеребцами», «Булатом, чистым серебром и златом». И три раза говорят: «И теперь нам вышел срок».

В четвертом эпизоде ответ звучит несколько иначе:

Мы объехали весь свет,
Торговали мы недаром
Неуказанным товаром;
А лежит нам путь далек:
Восвояси на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана.

Что бы это значило: «торговать неуказанным товаром»? Это значит — продавать контрабанду! Мало того, купцов застукали на этом, они должны бежать, поэтому и «лежит нам путь далек: восвояси на восток»! Драть надо, и как можно скорее! Убираться восвояси! И не куда-нибудь — под защиту славного Салтана!

Зачем купцам нужна была такая нечестная торговля? Что их вынуждало везти тайно какие-то товары с риском остаться и без товара, и без денег? Ответ один — произвол на границе (или на воротах города). Очень красиво это описано у Владимира Соловьева в «Повести о Ходже Насреддине»:

Сборщик повернулся к стражникам, которые от нетерпения давно уже приплясывали на месте, и пошевелил толстыми пальцами. Это был знак. Стражники с гиком и воем кинулись к верблюдам. В давке и спешке они перерубали саблями волосяные арканы, звучно вспарывали тюки, выбрасывали на дорогу парчу, шелк, бархат, ящики с перцем, чаем и амброй, кувшины с драгоценным розовым маслом и тибетскими лекарствами. От ужаса купцы лишились языка. Через две минуты осмотр окончился. Стражники выстроились позади своего начальника. Халаты их топорщились и отдувались. Начался сбор пошлин за товары и за въезд в город.

И хотя риск велик, соблазн еще больше. Поэтому и удирают купцы восвояси с выручкой от контрабанды.

Знал царь о проделках своих купцов или нет? Скорее «да», чем «нет». Но, видимо, и тогда правители не выдавали в чужие руки своих комбинаторов. Купцы возвращались домой, в отечество, под родной кров. А уж батюшка-царь не выдаст! А если накажет — так от рук благодетеля и наказание можно стерпеть! Если оно будет.

И тут мы подошли к очень щекотливой теме: царь и поэт. В начале сказки царь представляется таким тютей, которого можно запросто провести, обвести вокруг пальца. Хотя в гневе он грозен и вояка неплохой — домой с победой вернулся. И вдруг в конце (или почти в конце) сказки Александр Сергеевич привязывает царя к контрабанде. Это смутное указание на нечестность царя! Мол, твои купцы торгуют контрабандой, ты об этом осведомлен, значит, и ты получаешь доходы от этого!

А чего это вдруг купцы разоткровенничались с князем Гвидоном? Что это у них вдруг развязались языки? Неужто выпили больше, чем надо? Или они захотели и его привязать к своему промыслу? Тем более что у него и золото (скорлупки от орехов), и изумруд (ядра орехов)!

Заканчивается сказка воссоединением семьи: и царица оказалась при муже, и у сына всё как надо. Счастливый конец! Но не зря говорится: «Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок!» И Александр Сергеевич шлет нам завуалированное послание: нет белых и пушистых правителей!

Несколько слов о географии сказки. Обычно в сказках нет никаких указаний на географическое положение места действия: «в тридевятом царстве, в тридесятом государстве».

А. С. Пушкин отступил от этого правила. Есть несколько деталей, которые обозначают, хотя и не очень определенно, положение царства Салтана на карте. Прежде всего, элемент русской государственности: бояре. Далее белочка поет песенку «Во саду ли, в огороде». И наконец, дядька Черномор.

Географическая привязка есть в товарах, которыми торговали купцы — донские скакуны. Вряд ли можно было вывозить их для продажи, например, из Турции. Дон, а скорее, дельта Дона — вот местонахождение царства Салтана.

Логично предположить, что действие сказки происходит в Азовском море.

Крупных островов в Азовском море нет. Имеются лишь небольшие низкие острова: остров Ляпина — вблизи берега восточнее порта Мариуполь, искусственный островок Черепаха — на подходе к порту Таганрог. Песчаные острова — на подходах к порту Ейск.

Но есть одна природная особенность Азовского моря — в нем действует грязевой вулкан. Более того, в 2008 году после извержения в море образовался остров. Об этом вулкане было известно в XVIII веке. Возможно, об этом знал и Александр Сергеевич, и это побудило его привязать сказку к месту, где возможны такие чудеса.

P. S. Эпизод на границе. Турист открывает чемодан, таможенник видит три бутылки водки (по правилам разрешается провезти только две). «Вы же знаете, что можно провезти только две бутылки?!» «Да, знаю. Если нельзя — я третью могу выпить сейчас!» Таможенник молча закрыл чемодан: «Проходите!»