Воспоминания — статьи по теме

Существует красивая легенда: будто бы при рождении к ребенку прилетает ангел и касается пальцем его губ. После этого младенец забывает все, что было с ним в прошлой жизни. Мне кажется, что случай амнезии случается у многих людей еще раз: когда они становятся родителями. Прилетает, или приходит, стуча копытами, кто-то и лупит со всей дури по голове. После этого взрослый забывает, что когда-то был ребенком. Другого объяснения я не

Нет, так-то я материалист. Не с руки, вообще-то, в другую масть перекрашиваться. Розовые очки, если и расцвечивают жизнь, так только в какой-то не особо интересный монохром. Который и праздничным назвать — язык не поворачивается. А вот исказить реальную действительность до полной неузнаваемости, так это они завсегда пожалуйста.

Нет сейчас в стране напряженки с бумагой. Тем более с упаковочной. Вопрос по которой, наверное, уже окончательно и бесповоротно снят с повестки дня. В магазинах теперь всё больше пакеты, пакеты. Маленькие, большие, очень большие. Сложил в них все свои покупки и — готово. Быстро, дешево, удобно. А с бумагой… Пока завернешь, пока перевяжешь шпагатом или бечевкой. А то её, бумаги этой, вообще нет. Хочешь, чтобы тебе кулек свернули и потом в него

7 декабря 1988 года, 20 лет назад, в 11 часов 41 минуту по московскому времени, армянский город Спитак содрогнулся от мощного подземного толчка. Землетрясение продолжалось около 30 секунд, но за это время было разрушено от 85 до 90% жилых домов, административных и производственных зданий. Также разрушенными оказалась основная часть города Ленинакана (ныне — Гюмри) и Кировакана (ныне — Ванадзор). Были полностью разрушены 58 сел, частично еще

Привет, Петрович! Помнится, ты как-то просил поскрести по сусекам старых фотографий и, если что там выскребется, отсканировать и перебросить тебе. Извини, но слежавшиеся долгими десятилетиями, а потому прочные, как крупповская танковая броня, пылевые пласты все это время не позволяли добраться до столь желанных твоему, а отчасти и моему сердцу сусекам. Но…

Мы тогда лесом в южной Маймаксе загрузились. И в трюмы — под самую завязку, и на палубе его, сколько смогли, принайтовали. Таможня на берег спрыгнула, погранцы откозыряли, лоцман у приемного буя на прощание руку мастеру, капитану то есть, пожал, а мы встали на курс, что штурманец уже проложил, и почапали потихоньку вокруг Норвегии, зарабатывать валюту для родной страны.

Может, помнит кто те толстостенные бутылки тёмно-зелёного стекла? Типа, как из-под шампанского. В советское время их ещё «фугасами» называли.

Тёща гремит посудой на кухне. Из другой комнаты доносятся вопли вампиров! Дочка смотрит фильм ужасов. Жена играет на скрипке, а до этого пыталась петь простуженным голосом. Я сижу за компом с ужасно больной головой. Но всё равно это — моя жизнь!

Наше послевоенное поколение, родившееся сразу после Великой Отечественной, война тоже опалила, хотя уже не буквально. Голодным в детстве я себя не помню, но одёжки и сладостей в достатке тоже память не сохранила. Зато зубы без конфет уцелели до сих пор, и то

Под разгрузку нам надо было встать в Грейжмунте, небольшом шотландском городишке неподалеку от Эдинбурга. Ну, мы и идем потихоньку каналом, от внешнего рейда в сам порт, к причалам. И как раз моя вахта. У штурвала. Не первая уже, естественно, но… Есть небольшой мандражец. Зубы, конечно, не клацают. Дрожи в коленках тоже не наблюдается. Но вот холодок неприятный где-то в районе груди… Присутствует.

Что подарить бабушкам — мамам? Перед каждым праздником один и тот же вопрос. Дорогую косметику? У них уже парфюмерный магазин на комоде. Тапки, сорочки, платочки? Было. Можно продолжать бесконечно. Особенно трогательно звучит ответ на извечный вопрос «Что тебе подарить?» — «Ничего, у меня все есть». Сталкивались с таким? Конечно, проще было бы решить вопрос — они нам говорят ЧТО, мы идем и покупаем.

Согласитесь, знание языка станы пребывания играет большую роль, будь то зарубежная командировка или просто отдых по турпутевке. Оказавшись в чужой языковой среде, большинство наших граждан испытывают дискомфорт. И знание европейских языков в таких странах, как Египет, Тунис и Турция в общении с местными гражданами чаще всего не помогает. По этой причине возникают порой забавные истории на лингвистическую тему.

Плачь, Русская земля… Но и гордись! Твои лучшие сыны и дочери, бросив все свои дела, дружными колоннами устремились в аэропорты западного направления в надежде раздобыть билетик до Чили на проходящие через российские города и веси аэробусы как отечественных, так и международных авиакомпаний.

Говорят, что Ахматова делила людей на две категории: «кофе-кошка-Мандельштам» и «чай-собака-Пастернак». Хоть это и шутка, игра ума, но какая-то сермяжная правда в этом есть. Хотя и трудно формализуемая.

«Распределение». Было раньше такое понятие. Заканчиваешь институт — и тебя посылают… Далеко-далеко. И так. Достаточно надолго. Если точно — на три года. Мол, страна тратилась на твою инженерную подготовку? Тратилась. Обязан ты перед ней? Вот теперь и поработай на Отчизну молодым специалистом. Там, куда тебя родной Минвуз пошлёт. Вернее, распределит.

С этих строк стихотворения Юрия Воронова начинаются записи о войне. Оставлены они в старенькой школьной тетрадке бабушкой моего мужа. Звали ее Зоя Ивановна Васильева (Исакова в

Я, вообще-то, к англичанам — так, без особых симпатий. Прижимистый они народец! Как-то в Грейжмунте стрельнули мы у одного такого сигаретку. Так он… Чуть международный скандал не закатил.

Я знаю, тебя скоро не станет… И не стоит лукаво обманывать себя и других, замалчивая неизбежное, неотвратимое и уже такое недалекое, и как ребенку мотать непослушно головой, упрямо талдыча: «Нет, нет, нет! Это неправда! Ты еще проживешь сто лет!», словно мое наивное отрицание близкого и неизбежного может все изменить. Не может. Жизнь и реальность другие, и время так быстро летит.