• Мнения
  • |
  • Обсуждения
Магдалина Гросс Грандмастер

Местная достопримечательность. О чем можно говорить с опавшими листьями?

Часть 5. Листья на плацу

Дети молодой женщины по имени Вика иногда встречают на улице дворника, который разговаривает с растениями и даже с упавшими с деревьев листьями. Сама Вика тоже опасается этого странного человека. До тех пор, пока не узнаёт, что в прошлом он, оказывается, был военным, но 90-е годы безжалостно сломали не только его карьеру, но и всю жизнь.

Фото: Photo by Mykyta Martynenko on Unsplash

Перейти к первой части рассказа

— А Серёжа? — осторожно задала вопрос Вика.

 — А что Серёжа? — пожал плечами Дмитрий Альбертович. — Он ведь не единственным сверхсрочником был. Вот им-то, кто впереди перспектив не имел, хуже всех и пришлось. Если лейтенанты да капитаны ещё видели себя впереди хотя бы кем-то, то сверхсрочники по сравнению с ними… как бы Вам объяснить — у них шансов было куда меньше! Образования соответствующего у них нет, должность не офицерская. Куда им было податься? Вот и получилось, что кто-то спился, кто-то на «гражданку» ушёл, проклиная тот день, когда на сверхсрочку остаться решил. Им ведь, пока ещё часть окончательно не развалилась, вышестоящее командование так и заявило на общем собрании: «Мы, мол, за сверхсрочников ответственности не несём. Выкручивайтесь, как хотите. У нас и без вас проблем непочатый край. Выживайте сами».

 — И Серёжа, конечно же, запил горькую, — предположила Вика.

 — Ни Боже мой! — воскликнул Дмитрий Альбертович. — Он сроду этим делом не баловался. Лишнего себе не позволял, сколько я его помню. Расстроенный ходил — это да. Тяжело ему было при виде отбывающей в неизвестность военной техники да внезапно опустевшего КПП. Он всё крепился. Только когда последний самолёт с аэродрома поднялся — вот тут он ничком на лётное поле упал и уже не смог сдержать рыданий. Траву рвал пальцами и зубами, криком кричал, словно от нестерпимой боли. Не представлял, чем он сможет на «гражданке» заняться. Так себя вёл, будто жизнь ему пополам переломили. И он этот перелом чувствовал, как самую настоящую боль.

Вика сидела молча. Дмитрий Альбертович тоже немного помолчал. Потом заговорил снова.

 — А потом Серёжа наш, как военную форму снял — так больше и не надел ни разу. Кем только с той поры он ни работал: и дворником, и помощником сантехника, и сено близлежащим конюшням заготавливать помогал. Но с тех пор его словно подменили. Был он улыбчивым да весёлым рубахой-парнем. Балагур да первый плясун на всех воинских вечерах. А тут и улыбаться перестал. Говорю же: гражданская жизнь — это не его удел.

 — Так… — осторожно начала Вика, — может быть, ему жениться стоило? Что же он всё, один да один…

 — Была у него любовь к одной девушке, — закивал Дмитрий Альбертович, соглашаясь с Викой, — да девица-то легкомысленной оказалась. С каким-то молодым лейтенантом уехала на новое место службы. А Серёжа — он однолюб по натуре. Так и осталось его сердце запертым для женского контингента. А после того, как родителей не стало, стали мы замечать, что он совсем какой-то чудной сделался. Идёт и — вот тут Вы правильно заметили — то с деревьями разговор заведёт, то с растущими на кустах цветами шиповника. А то начнёт листья подметать — и с ними беседовать начинает. Какое-то одиночество у него внутри возникло, а побороть он, видимо, его не в силах.

Витя подбежал к Вике и затормошил её:

 — Ма-а-а-м, пошли уже домой, я наигрался.

 — Да, конечно, — встрепенулась Вика, — Вы уж простите, Дмитрий Альбертович, что так получилось. Не уследила я…

 — Дима. Просто Дима, — мягко улыбнулся мужчина. — Не ругайте себя, Вика, ребёнок Ваш вполне нормальный. Возьмите вот…

Он достал из шкафа коробку конфет, но Вика запротестовала:

— Не надо.

 — Жаль, — вздохнул Дмитрий Альбертович, — у меня ведь ничего худого в мыслях не было.

 — Ну, тогда… — немного помедлила Вика, — заходите как-нибудь на чай. Но только в воскресенье. Я в остальные дни работаю.

 — Отлично, — тут же услышала она, — но тогда я уже не только конфеты, а уже и шампанское принесу. Можно?

 — Можно, — засмеялась в ответ Вика.

Проходя через несколько дней мимо соседнего дома, она увидела Серёжу со своей неизменной метлой. И хотя Дмитрий Альбертович говорил, что Серёжа уже давно не мальчик, его отчество выветрилось из головы Вики сразу же после того разговора.

 — Листики мои… — печально бормотал Серёжа, не обращая внимания на то, что его могли услышать проходящие мимо люди.

Внезапно он посмотрел на остановившуюся невдалеке Вику.

 — Что Вы так смотрите? — удивлённо проговорил он. — Представьте себе, я с листьями, как с людьми разговариваю. И с деревьями, и с цветами, и с травами. Да-да!

В этот момент где-то далеко в облаках раздался шум летящего самолёта. Серёжа поднял голову и сказал, ни к кому не обращаясь:

 — Эх, было время! Куда оно ушло — не знаю. Теперь вот только и осталось смотреть на самолётики снизу, да асфальт подметать.

Внезапно мужчина перевёл взгляд на Вику и спросил:

 — Вы думаете, что я не в себе? Думаете, что я чокнутый, как меня здесь многие называют? Так вот знайте, что никакой я не чокнутый! И мне совершенно безразлично, как меня здесь воспринимают! Понимаете? Без-раз-лич-но!

 — А чокнутые, — и Серёжа повертел пальцем у виска, — это те, кто пятнадцать лет назад допустили развал нашей воинской части, которая была показательной во всём военном округе! Да! И те, кто выбросил людей за черту жизни, как на какой-то мусор. Вроде того мусора, который мне теперь каждый день убирать приходится!

Вика стояла совершенно растерянная и не знала, что ответить этому живущему в своём мире мужчине.

И вдруг, словно невзначай, она представила себе молодого, весёлого прапорщика в парадной военной форме, который вышагивает по плацу, чеканя шаг, а за ним, стараясь шагать так же стройно, идёт рота недавно прибывших в часть молодых солдат. Проходя мимо командира части, прапорщик отдаёт ему честь, прикладывая руку к козырьку фуражки, и ещё не знает, что место, по которому он сейчас проходит, ему через много-много лет только и останется, что подметать метлой, очищая от листьев, которые будут падать с окружающих плац старых деревьев.

Статья опубликована в выпуске 20.07.2022

Комментарии (7):

Чтобы оставить комментарий зарегистрируйтесь или войдите на сайт

Войти через социальные сети:

  • Людмила Белан-Черногор Людмила Белан-Черногор Грандмастер 3 августа 2022 в 15:51 отредактирован 3 августа 2022 в 15:52 Сообщить модератору

    Опавшие листья - сколько они видели за свою жизнь... И разговор с ними - целый кладезь историй.
    У нас уже начали облетать с акаций одинокие листочки, золотые монетки, и повеяло осенью, мудростью, и оживают в сознании былые истории, но душа сейчас отказывается пропустить их сквозь себя, чтобы родились сюжеты, строки...
    Перечитала "Золотую Розу" Паустовского, сколько же надо собрать золотых крупиц чтобы рождались такие рассказы.
    Спасибо вам!
    С теплом,

    Оценка статьи: 5

    • Взаимно, Людмила!
      Раз рассказы не пишутся - значит, нет внутренней потребности. Вы не переживайте, творческий кризис бывает у всех, кто связан с искусством. Вы же довольно долго писали про Любознайку и Многознайку. Голова настойчиво требует отдыха,и это нормально

  • Жизнь полна удивительных историй...не только об эльфах и хоббитах, но и людях, которые рядом но мы их как бы не замечаем. Вот у нас во дворе тоже есть дворник..и даже не один, и наверняка у них есть что о себе рассказать. С загадочными восточными лицами, правда говорят по русски не то чтобы очень хорошо..

    Оценка статьи: 5

  • Увлекательно изложена детская история, близко к Чехову с лошадиным названием.

    Оценка статьи: 5