• Мнения
  • |
  • Обсуждения
Елена Ермолова Грандмастер

Обучение музыке. Как звать на помощь мать учения?

Надеюсь, прочитавшие статью о двух Николаях Мирошниченко, отце и сыне, испытали на себе описанный метод — например, попробовали учиться играть на гитаре. Да хоть на кастрюле-барабане, музыка есть во всем. Но может быть и так, что вспомнили расхожую истину о повторении — матери учения, и вариацией на эту нему не заинтересовались. А почему?

Фото: Pezibear, pixabay.com

А потому, что секрет успеха — в деталях. И все, кому довелось упорствовать во время учебы, натыкались на мучительную рутинность повторения. Молодой ум ищет идей и просит свободы, а старшие заставляют долбить, долбить и долбить одно и то же.

Помню, как вся душа моя противилась повторению одних и тех же пьес перед экзаменом в музыкальной школе. Беру сборник вальсов и разбираю все-все, испытывая радость узнавания, а учительница требует повторять то, что показала в первые дни сентября. Неееет! И я играла эти пьесы, этюды, сонаты ровно столько раз, сколько приходилось это делать на уроке под строгим взором учительницы, плюс раз по пять перед самым экзаменом, который почему-то сдавался весьма неплохо.

Могу сказать, что если бы учительнице хватило смелости отклоняться от программы и разбирать со мною вальсы и танго, сонаты Бетховена и берущие за душу ноктюрны Шопена, да если бы она сама показывала мне новую и новую музыку примерно так, как это делает неподражаемый Казиник (у него полторы тысячи видео на Ютюбе!), я бы часто поминала ее добрым словом. Но, увы, советская музыкальная школа была то счастьем, то издевательством. Не зря абсолютное большинство девочек, ходивших в музыкалку 7 лет, избавлялись от фортепиано при первой же возможности. Многие не только никогда больше не приближались к инструменту, но еще и морщились, как от боли, при его упоминании.

Обучение музыке. Как звать на помощь мать учения?
Фото: MDphoto, pixabay.com

Существует огромное количество курсов английского языка для тех, кто учил его 30 лет, но так и не заговорил. Должны появиться курсы фортепиано для тех, кто 7 лет долбил по клавишам и ничего не выдолбил.

В свое время я устроила такие курсы для бабушек-пенсионерок, и мы получили немало удовольствия, поставив рядом несколько синтезаторов с наушниками, что уничтожило стыд и соревновательность. Показываю какой-либо фокус, бабушки повторяют, и вдруг оказывается, что пальцы что-то помнят, что уши жадно ловят выходящие из-под них мелодии и гармонии.

Но были глубоко недовольные. Они считали, что мы должны, как в музыкальной школе, взять произведение и довести его до блестящего исполнения. Взять и сделать что-то одно, а не пробовать все подряд. Можно и так, но самостоятельно, не пытаясь укрощать того, кто пытается дать больше. Хотите что-то отработать — отработайте. Но это, оказывается, почти невозможно: и суставчики болят, и к внучикам надо ехать. Призрак рутины бродит по клавишам и не дает увлечься.

Самая удивительная претензия, которую я услышала, звучала так: «Знаю теперь так много, что каша в голове». Из знаний должна была возникнуть не каша, а свободная импровизация, но — не дано. Так и остался у меня вопрос, почему из знания возникает каша, а не свободная игра.

Метод обучения музыке от папы Николая Мирошниченко подсказал, что надо делать. Надо что-то закрепить, и пусть это будет стук метронома и время игры, а остальному дать возможность свободно проявляться. Выставляем на таймере для начала одну минуту и любое число на метрономе (он есть в Интернете, я предпочитаю гуглометроном с плавной регулировкой). До звонка играем что угодно и как угодно.

Мы такое пробовали: несколько человек за синтезаторами подчинялись одному метроному и творили что вздумается преимущественно на белых клавишах, то есть в беззнаковых параллельных тональностях. Одна из бабушек уныло нажимала нотку ля, и спасибо за это, потому что бурдон (фоновый повторяющийся звук) помогал избежать какофонии.

Попытка была вроде как удачная, но пока не опираешься на уверенных в себе предшественников, любой сбой может посеять сомнение. Результаты Николая Мирошниченко-младшего показали, что надо было продолжать в том же духе. Да, надо было уверенно продолжать заниматься. И с теми, кому интересно импровизировать, и с теми, кто хочет разучивать готовые произведения.

Хочу добавить к вышеуказанной статье одну фишку для тех, кто хочет играть по нотам.

Взялись мы разучивать сверхсложное для нас произведение:

  1. Включаем метроном.
  2. Выделяем небольшой кусочек, несколько тактов (цветным скотчем на границах, к примеру).
  3. Проигрываем очень медленно (предположим, восьмая нота на удар метронома).
  4. Не получается — еще медленнее, получается — вдвое быстрее (метроном не переключаем, незачем с этим возиться, вдвое быстрее — это уже четверть на удар).
  5. Раза три играем быстро, потом, если есть ошибки — возвращаемся к медленному, если нет — еще вдвое быстрее или так оставляем.

Повторяем этот блок в отношении отрезков произведения. И получается много кусков, которые знаем великолепно. Потом пытаемся сыграть все, и начинается такая же настойчивая со сменой темпов проработка стыков, вызвавших затруднения. Если она нужна, ведь зачастую все складывается великолепно, переходы между хорошо разученным частями даются сами собой.

Цукиока Ёситоси, «Воспитанная учительница музыки периода Каеи. Серия
Цукиока Ёситоси, «Воспитанная учительница музыки периода Каеи. Серия „32 женских лика повседневности“», 1888 г.
Фото: artchive.ru

Есть одна проблема: это очень эффективно, эффект грандиозен, но затрачивается много нервной энергии, и чувство самосохранения заставляет забыть, что можно так заниматься. Я ее решаю просто: традицией игры каждый день столько-то минут и не больше.

Прерывание дает огромное внутреннее желание продолжить. Если выходной день и никуда не надо бежать, то в последние пять минут каждого часа. Час начался — стоп! А продолжить-то ой как хочется.

Статья опубликована в выпуске 16.02.2020
Обновлено 21.07.2020

Комментарии (0):

Чтобы оставить комментарий зарегистрируйтесь или войдите на сайт

Войти через социальные сети: